достаточно?
— Я мало что знаю об Академии, — попечитель нахмурился. — Конечно, я знаю его главу Шандри, но об остальных…
Я хмыкнул:
— Тогда мы в равном положении, верно? Потому что я, просидев на горе Меча, тоже мало что знаю о твоём отделении торговли.
Попечитель пробормотал себе под нос:
— Ну, не имя же магистра мне спрашивать?
Я едва сдержался, чтобы не хмыкнуть снова. А вот это, кстати, могло бы стать ещё одним камнем на чашу за самозванца и обернуть против меня попечителя. Просто потому, что я, к своему стыду, пробыв в стенах Академии больше года, так и не узнал имя магистра. Его всегда в разговорах именовали просто магистром и всё.
Да и вообще, я уже слишком устал от всего этого и решил раз и навсегда оборвать всякие сомнения в своём происхождении. Я улыбнулся и обратился к попечителю духовной речью.
«А этого будет достаточно для доказательства того, что я тебя не обманываю?»
Попечитель вздрогнул, глаза его расширились, в буквальном смысле вылезая на лоб. Я хмыкнул:
«Вряд ли Предводителю Воинов нужно выдавать себя за другого в таком мелком деле, как спор с купцом об утерянном товаре, верно?»
Попечитель медленно кивнул, а затем спохватился и согнулся передо мной в приветствии идущих:
— Старший! — на миг вскинул голову, обернувшись и резанув подчинённых взглядом. — Живо! Приветствуйте нашего старшего!
Спустя вдох весь полукруг служителей в синих одеяниях, только что готовых напасть на меня, согнулся передо мной в приветствии идущих:
— Старший!
Я тут же освободил от своего давления двух служителей за спиной. Те тоже поторопились согнуться в поклоне.
Толпа вокруг загомонила с новой силой, озадаченная таким резким поворотом. Вот эти орденцы готовы накостылять тому, что в белом, а вот они уже кланяются ему же.
Попечитель медленно разогнулся и осторожно поинтересовался:
— Старший, как вас зовут? Я… — он обернулся, смерив толпу недовольным взглядом, понизил тон. — Я не слышал о том, чтобы… — в этот миг его взгляд наткнулся на распластанного под нашими ногами мордатого купца и он скривился.
Но я отлично понял его вопрос и порадовался, что с самого начала решил использовать своё орденское имя, а не выдумывать что-то иное:
— Римило.
— Римило? — попечитель перекатил моё имя на языке. — Что-то знакомое, старший, я… — внезапно его глаза расширились, и он выдохнул. — Академия? Мясник Римило?
Аледо тут же вцепилась в это и переспросила:
— Мясник Римило? Что значит это прозвище, старший?
— Ничего, — я с досадой выдохнул. — Просто глупое прозвище, которое я получил от испуганных людей.
Попечитель оглядел меня:
— Старший, но ваша сила…
— Мне пришлось покинуть на время Академию, — я мягко улыбнулся. — И мне сопутствовала удача.
— Конечно, старший, — попечитель ответил мне такой же улыбкой.
Гомон толпы перекрыл требовательный рык:
— Что здесь происходит?
Я повернул голову, обнаружив, что на площади появились те, о ком я и думать уже позабыл. Стражники города. Интересно, они прибежали на выплеск волны поиска из моего артефакта или на шум посреди рынка?
Два десятка Воинов в лёгких доспехах и два Мастера. Один послабей держался позади, другой посильней стоял впереди и кричал. И при этом глядел только на попечителя.
Моя улыбка стала лишь шире. Никто не видел во мне скрытой силы, все считали лишь слабым идущим. Интересно даже, сколько звёзд бы мне дал этот стражник. И какого этапа? Может, все и вовсе принимают меня за Воина? Да нет, вряд ли.
Из толпы выскочил один из зевак, скользнул к стражнику и быстро, захлёбываясь, заговорил. Тот кивнул раз, другой, перевёл взгляд сначала на валяющегося купца, а затем и на меня. А после и вовсе шагнул вперёд:
— Что здесь происходит, орденцы?
Правда, в этот раз он не орал, перекрывая галдёж толпы, да и смотрел только на меня. Ответил же ему попечитель:
— Уважаемый, у нас возник спор с нанимателем, — в голосе попечителя прорезался яд. — Мы доставили товар в указанное место, но оказалось, что в вашем городе две лавки с одинаковым названием и мы, конечно же, доставили не туда.
Стражник кивнул:
— Вашу сторону, орденцы, я услышал, хотелось бы услышать сторону уважаемого купца. Освободите его от давления духовной силы.
Я втянул в себя духовную силу, которая всё ещё давила на мордатого и тот всхлипнул от облегчения. Несколько вдохов он так и продолжал лежать, а затем со стонами принялся подниматься. К нему тут же подскочили из толпы два крепких парня, со страхом косясь на меня, помогли ему взгромоздиться на ноги.
Мордатый, бледный, весь покрытый каплями пота, вытянул в мою сторону руку и прохрипел:
— Т-ты!
Я вскинул брови и заметил:
— Ты очень неуважителен, младший. Мне снова наказать тебя?
Купец попятился:
— Т-ты…
Раньше, чем я успел покачать головой, между мной и мордатым уже шагнул стражник:
— Стойте-стойте, уважаемые. Мы, стража города, подобного не одобряем. Один раз мы можем закрыть на это глаза, но повторять подобное снова? На наших глазах?! Мы что, пыль под вашими ногами?
Я хмыкнул. Этот стражник, видимо, считает, что сильней купца и может защитить его от давления моей духовной силы? Ну, пусть. Я промолчал, попечитель, бросив на меня быстрый взгляд, тоже не стал ничего говорить, и стражник, довольно кивнув, повернулся к мордатому:
— Уважаемый, я хочу услышать ваши объяснения.
— К-хм! — мордатый прочистил горло, с нескрываемой ненавистью зыркнул на меня и заявил. — Полуденный глава, я требую защиты. Глупости они говорят! Какие ещё две лавки? В городе есть только одна лавка «Золотой петух» и все это прекрасно знают, а эти орденцы либо потеряли мой груз по дороге, либо продали его на сторону.
Попечитель покачал головой:
— Проводник по городу, которого нам, кстати, посоветовали нанять стражники у ворот, привёл нас к лавке, которая, как выяснилось, оказалась не та. Значит, лавок всё же две.
Мордатый фыркнул:
— Опять за своё? Тогда снова спрошу, где же этот твой проводник, орденец?
Стражник перевёл взгляд на попечителя и получил ответ.
— Сбежал. И я снова предлагаю уважаемому купцу решить дело мирно — Орден Небесного Меча дорожит своей репутацией и готов выплатить неустойку за потерянный товар. Либо давайте искать проводника и расспрашивать стражников у ворот, кого же они нам посоветовали.
Мордатый покосился на меня, скривился, но кивнул:
— Ладно, моя
