время задуматься о жизни, когда застреваешь в пробках Каира: движение замирает, вокруг все начинают сигналить, доносятся крики и угрозы, а я, удобно устроившись в кресле, предаюсь воспоминаниям о вечере моего первого знакомства с доктором Халсманом и его доме в Маади.
После нашего длинного разговора тем вечером у меня возникло ощущение, что чем более серьезные вопросы о положении христиан я ему задаю, тем более он старается меня по-хорошему убедить, что все под контролем. Это был словно риторический пин-понг: я подавал мячик, а он отбивал. В конце того вечера я уже находился под впечатлением, что христиане – совершенно невозможные люди. Он убеждал меня, что копты то и дело запираются внутри своего «ментального гетто» и что с ними гораздо сложнее вести диалог, чем с исламистами.
Сегодняшняя задача, поставленная перед собой социологом, – отрицание любых угроз, нависших над христианами в этой стране. Встреча проходит в небольшой комнате на третьем этаже полуразрушенного здания. Нас около 30 человек, большинство – молодые европейцы, ученики Халсмана. Поднявшись с кресла, он заводит разговор о привычке СМИ делать из мухи слона:
– Легко говорить, что мусульмане нападают на христиан, – начинает свое выступление Халсман. Впереди сидят трое бородатых мужчин в небольших мусульманских шапочках и с арабским тюрбаном на голове. Это и есть главный спикер со своими компаньонами. – Однако когда это происходит, стоит рассматривать вопрос с различных точек зрения: социальной и образовательной. А также надо понять, что с этим делать.
Халсман делает глубокий вдох:
– Это правда, что церкви иногда поджигают, – продолжает он. – Однако, изучив ситуацию, приходишь к выводу, что все это происходит по большей части после того, как христианина уличают в связи с местной мусульманкой. Поэтому в данном случае никак нельзя сказать, что нападение на церковь произошло по религиозным причинам. Хотя это и не оправдывает поджоги церквей. Разумеется, нет.
Он продолжает, что когда такое все же случается, крайне важно учитывать некоторые нюансы. Если западные СМИ описывают подобные события, не рассказывая при этом всю подноготную, это вызывает страх, ведь «подобные истории используются исламофобами, которые утверждают, что ислам представляет угрозу для западных прав на свободу».
Оказывается, единственная реальная проблема – это исламофобы. Он сообщает, что американские фонды выделили $42 млн на целенаправленное распространение дезинформации против ислама.
– Не позволяйте исламофобам контролировать общественное мнение, – предупреждает Халсман. – Поймите, дело обстоит гораздо сложнее.
Используя диапроектор, он демонстрирует фотографию, на которой изображены христиане и мусульмане, вышедшие в Александрии на совместную демонстрацию против поджогов христианских храмов.
– Такого вы никогда не увидите в западных СМИ, – комментирует он. – Не говорят и о том, сколько церквей было построено в Египте. Так что здесь нет никакой речи о гонениях на христиан. Нет. Абсолютно нет.
Он представляет своего гостя, доктора Мухаммада Салаха, члена партии салафитов «Hyp», замечая, что диалог всегда предполагает умение выслушать другого: «Это помогает увидеть, что люди не всегда то, что мы о них думаем. Давайте поприветствуем этих людей из партии "Hyp" – замечательных людей с высокими принципами».
На Халсмане темный костюм и темный галстук в полоску. У него очки, седые волосы и седая борода. Он выглядит на несколько десятков лет старше спикера, который, будучи представлен, поднимается с кресла. Какое-то мгновение они стоят рядом, после чего доктор Халсман наконец садится.
Удивляет внешность 35-летнего доктора Мухаммада Салаха, который всем своим видом отметает предрассудки, могущие возникнуть при мысли о салафитах. Бросается в глаза одежда цвета хаки. В куртке, надетой поверх пуловера, из-под которого выглядывает белая рубашка, он напоминает британского археолога 1920-х годов, затеявшего в песках охоту за сокровищами фараонов. Если поменять местами головы стоящих перед публикой доктора Салаха и доктора Халсмана, то особой разницы даже и не заметишь. Единственное, что отличает внешность доктора Салака, – это густая рыжая борода, сбритые усы, а также белая шапочка куфи мелкой вязки.
Когда он открывает рот, все предрассудки о салафизме мигом отпадают. Он забавен и доброжелателен, обладает даром развлекать публику своим прекрасным английским. Начиная речь, умело обходится малым количеством слов; далеко не каждый находящийся в этой комнате европеец может похвастаться умением так четко формулировать свои мысли.
Доктор Салах ведет собственное телешоу на канале Huda TV, где берет на себя роль шейха, отвечая на все религиозные вопросы. Он говорит, что его шоу смотрят 10 млн мусульман по всему миру. С самого начала он заявляет, что не является ни салафитом, ни членом Братства, но сочувствует исламистам. Он сообщает, что причина, по которой он здесь – научить прессу правильно доносить мысль в процессе «коммуникации».
– Все проблемы идут от недостатка коммуникации, – заявляет он. – Мы ведь не говорим, что все американцы такие же, как Тимоти Маквей. (Имея в виду американца, подложившего в 1995 г. бомбу под автомобиль перед федеральной штаб-квартирой в Оклахома-Сити, что привело к гибели 168 человек.)
Еще одна мысль, которую хочет донести доктор Салах, заключается в том, насколько разрушительны все идиотские предрассудки – например, ему довелось услышать в США, что все египтяне едят ногами.
– Они думают, что мы тут живем в каменном веке, – смеется он, и мы все смеемся вместе с ним.
За этим следует более серьезное обвинение: так же, как и Халсман, он считает, что «вокруг мы видим слишком много исламофобии. Чаще всего по ложным поводам». Свою задачу доктор Салах видит в восстановлении сожженных мусульманской молодежью церквей, чтобы показать молодым, что они поступают неправильно.
– Я хотел бы избежать кровопролития. Кровь приводит только к большей крови. Каждый раз, когда я читаю о том, что «мусульмане заставляют христиан покидать Ближний Восток», я хочу заявить, что ислам тут ни при чем. Мы категорически против подобных действий отдельных лиц, по которым нельзя судить обо всех мусульманах.
Он говорит, что к нему часто обращаются христиане, желающие перейти в ислам. Многих он вынужден развернуть назад. Они приходят не потому, что хотят стать мусульманами, а потому, что влюблены в кого-то из мусульман. Их декларация веры неискренна, и в связи с этим они получают отказ.
Те трудности церковного строительства, с которыми сталкиваются египетские христиане, нельзя поставить даже в один ряд с теми, что стоят перед мусульманами в Соединенных Штатах, когда речь идет о строительстве новых мечетей.
– Всем меньшинствам, проживающим здесь, в Египте, которые хотят западных свобод, а также всем тем, кто требует права голосования для женщин и христиан в парламенте – всем им я хочу сказать: ну хорошо, тогда давайте играть по правилам.
Доктор Салах задает аудитории вопрос, какое определение можно дать демократии. Не услышав ответа, он почему-то
