на стол, поломав его.
– Ах ты негодяй, ты свернул мне челюсть! – Чжан пытался подняться, но чьи-то руки удерживали его.
– Отпустите меня, слышите вы! Оп, оп, – внезапно к горлу Чжана подступил комок, ему захотелось блевать.
– Не так резко, приятель, морская болезнь практически всегда сопровождает тех, кто впервые отправляется в плавание, – послышался голос генерала Сюина.
– Как вы здесь оказались? – Бэй начал блевать, содержимое желудка вылилось на генерала.
– Говорил же, не так резко! – заругался Сюин.
После того, как извержение Чжана закончилось, учёный осознал, что пределы клуба он так и не покидал. Чжан наблюдал перед собой всё тех же персонажей: лысую женщину, очкастого уродца, старика в парике и генерала Сюина. Более того, настенные часы показывали ровно десять утра, а значит, никакой встречи между ним и Викторией быть не могло.
– Что всё это значит? – растерянно произнёс Чжан.
– Не переживайте, мистер Бэй, вы справились со своей задачей, никакой опасности от мисс нет, Гуй пропал без вести и никаких улик предоставить теперь не сможет. Как мы и предполагали, обыкновенная провокация, – успокаивал Чжана Элисар.
– А как же письмо Гуя? – спросил Чжан.
– Элисар прочитал его, оригинал не имеет копий, нам просто необходимо его забрать, – ответила лысая женщина.
Глава XXVII
Люди собрались в фойе гостиницы, Альфред Патерсон поставил на середину деревянный стул, в который присел Хипо. Похищенные уселись в расставленные по периметру старые, но мягкие кресла. Семья Максвелов присела на диван, который располагался сразу за Хипо. Чувствовалось некоторое напряжение, и молчание продолжалось несколько секунд, пока первым не заговорил дежурный по станции.
– Я прошу прощения за доставленные неудобства, всё же мы постараемся как можно быстрее закончить процесс и отпустить вас по домам.
– Как скоро всё закончится?! – с тревогой в голосе спросила Мари Клебер. Она переживала за своего сына.
– Конечно, всё зависит непосредственно от вас самих, – заговорил Хипо.
– В чём заключается наша вина? – не понимал «святой» Урсус.
– Ваша вина в том, что вы – люди, причём одни из самых ярких представителей своего вида, – ответил на вопрос Патерсон.
– Немедленно верните нас назад, иначе мы вынуждены будем оказать сопротивление! – потребовала принцесса Абаль.
Хипо и Патерсон неожиданно для всех рассмеялись, дежурный вытащил из верхнего кармана своего мундира носовой платок, вытер им слёзы с лица, строго предупредив:
– Вы не сможете покинуть пределы Гранд Палас, как бы вы ни старались, силовое поле строго ограничивает ваше передвижение внутри зоны.
Не послушав предостережений дежурного, Митсеру схватил небольшой журнальный столик, стоявший рядом с его креслом, и бросил его в окно. Стекло разбилось вдребезги, но вот дальше произошло то, что поразило всех гостей. Вылетевший наружу столик повис в воздухе и моментально обуглился, после чего упал на землю, превратившись в кучку пепла.
– Храни нас господь, – перекрестившись, произнёс Урсус.
Скованные страхом Максвелы, словно заворожённые, смотрели на всё происходящее и никак не могли понять своего присутствия здесь. И всё же старший Максвел нашёл в себе силы, чтобы встать со своего места и потребовать объяснений от Хипо.
– Скажите, мистер Хипо, для чего всё же вы собрали нас здесь и, насколько я смею судить, наша семья никакого отношения к самым ярким представителям человечества не имеет.
– О, что вы, что вы, господин Максвел. Вы довольно хороший адвокат, и вам выпала честь представлять сторону защиты.
– Защиты?
– Именно защиты! Защиты человеческой расы, которая стоит на пороге катастрофы. Вы, мистер Максвел, адвокат человечества! – теперь уже громко отвечал Патерсон.
– Вот это круто! «Таймс» теперь непременно напишет о тебе, мужик, – восторгался Джери.
– Сейчас это закрытый процесс, так что в ближайшее время о вас никто не узнает, и мечтать о славе пока не приходится, – подметил Патерсон.
– Кто вы? – спросила жена Александра, обратившись к Патерсону и Хипо.
– Один из присутствующих здесь знает, кто мы на самом деле, правда, господин Астафьев? – задал вопрос Хипо.
Александр Максвел перевёл своё внимание, как и остальные, на русского олигарха, который всё это время отмалчивался. Не вставая со своего места, Астафьев одновременно перебирал пальцами обеих рук, прикладывая поочерёдно к большим пальцам остальные, начиная с указательного и заканчивая мизинцем, а затем в обратной последовательности, убирая мизинец бил безымянным пальцем по большому, заканчивая указательным.
– Это была не берлога, – Астафьев прекратил манипуляции с пальцами, начав свой рассказ.
* * *
Мой отец ненавидел цивилизацию, так же как и моя мать, они любили природу, любили жизнь, но ненавидели всей своей душой социум. Им казалось, что мир окутан невидимой паутиной зла и все мы рано или поздно попадаем в его сети. Единственный способ избежать участи жертвы – присоединиться к тем, кто находится в глубине острова, подальше от городских окрестностей. Островом они назвали скит, в котором поселились, когда мне исполнился ровно год.
Поначалу всё было прекрасно, местные монахи уважали нашу семью, относились к нам добродушно. Младший Астафьев постепенно взрослел, превращаясь в мужчину, таким образом становясь помощником отцу и матери. Мои родители с малых лет приучали к труду своего ребёнка, он же старался и выполнял самые разные поручения, от выпаса овец до вечерней дойки коров. Беззаботная, как казалось на первый взгляд, жизнь внезапно изменилась. Ночью пал весь скот, а через день практически погиб весь урожай. Отец Харум взывал к небесам, но те молчали, и тогда впервые преподобный обратился к Велесу, впервые за много лет они принесли жертву. Семеро детей и семеро взрослых обратились в пепел. У нас появилась еда, новая одежда и мысль, что Велес в обмен на дары простил нас. Но это было только начало. Прошёл год, в нашей семье произошло пополнение, родилась моя маленькая сестрёнка, наречённая Ридной. Тем временем наша обитель всё разрасталась, поселенцев становилось всё больше, и, казалось, жизнь наконец-таки наладилась…
А потом Божество вновь вернулось! Погибает скот, и мор уничтожает половину населения. Неужели новые жертвы? Нет, мой отец не мог этого допустить.
Харум вёл частые беседы с моим отцом, так звали преподобного, который всячески отговаривал отца покидать скит. «Люди утратили веру, они не помнят имён настоящих богов, но мы всё ещё способны спастись, мы можем бороться со злом, и там, на небесах, нам воздастся сполна, там мы будем бессмертны, там нам будет дозволено абсолютно всё. Только представь, ты паришь подобно птице над землёй, а вслед за тобой пытаются угнаться твои сорванцы, маленькая Ридна и её старший братишка Иван. Милая, прекрасная Мария держит тебя за руку, и вы счастливы совместным полётом».
Главной ошибкой моих родителей было решение остаться
