— Ты где? — орет подруга в динамике, будто волнуется.
— Я в клубе. Тут классно.
Я сообщаю название, рассказывая про обстановку, про музыку и приветливого бармена, про напитки, которые успела попробовать.
— Что? «Крылья Ангела»? Ты много его выпила? — теперь точно волнуется подруга, а я смеюсь, так весело становится от ее тревоги. Да что мне сделается от безалкогольного коктейля?
— Од…дин, — почему-то заикаюсь я.
— Лучше ты приезжай, я тебя подожду… Здесь такие мальчики красивые, — несу чушь, на меня это совсем непохоже. — Я хочу танцевать, Катюха!
Мне жарко, снимаю джинсовую куртку и толстовку, и беру полный бокал с пенной шапкой. Как полный? Я же вроде допила, только глоток оставался. Смотрю на Кирилла, он салютует мне стаканом с янтарной жидкостью, улыбаясь.
— Допивай, потом потанцуем, — так ласково говорит он, кивая на танцпол, где двигаются фигуры.
Глава 33
Сашка
Увидел утром мою синеглазку и чуть с ума от счастья не сошел. Да, поговорить не удалось, убежала в истерике, потом подруга ее уговорила меня подождать до вечера. Сказала, что Алёнка ждала меня весь месяц напряженно, ей пока хватит переварить, что я появился. А еще рассказала все, что знает о стычке любимой с моей матерью.
Мать выставила Алёну из моей квартиры, наплела ей, что я женюсь через несколько дней, что знаю про ее диагноз и чувствую себя обязанным помочь ей, за то, что она спасла меня тогда. Ну теперь хоть понятно, о чем синеглазка говорила. Представляю, какая каша у нее в голове теперь. Ну мамаша, получит у меня сейчас!
Таким злым я никогда не был еще!
— И верни Алёне телефон, она его в твоей квартире забыла, а там нужные контакты, — бросает напоследок Катя и скрывается в тренерской, откуда доносятся приглушенные рыдания.
Я стою у двери, хочу зайти и успокоить малышку, но сдерживаюсь, рискованно, можем поссориться еще больше. Лучше вечером приду, когда буря стихнет. А пока разберусь с матерью, и телефон найду. Ясно, кто мне смс-ку прислал, прощальную.
В квартире нет мобильника Алёны, мать забрала, наверное. Еду к ней в клинику, жду у дверей кабинета, пока выйдет пациентка. Вот за что мне такое?
— Ты чего наплела Аленке? Ты зачем в мою жизнь лезешь?! — ору, нависая над столом доктора, едва только добираюсь до той, которая возомнила себя всемогущей. — Какая нахрен свадьба? И какой, типа, долг у меня перед ней?
— Привет сынок, — прохладно здоровается женщина, которая считается моей матерью. Именно считается. — Что эта маленькая… что она придумала?
— Придумала ты, но вот зачем? Я люблю эту девушку, и не дам ее тебе обижать, это был первый и последний раз. Ключи верни. И Аленкин мобильник тоже. И даже не отпирайся, знаю, что он у тебя, — предупреждаю сразу, как только вижу, что мать хочет сказать что-то.
Она открывает ящик в столе, выкладывает из него телефон и ключи от моей квартиры. Делает обидчивый вид, поджимая губы и сводя нарисованные брови.
— Теперь говори, за что ты так взъелась на мою девушку?
— Твою девушку? Она нищая, вообще не нашего круга, деревенщина неотесанная! — мать заводится, значит сейчас в гневе выпалит всю правду. — И детей тебе не родит, да и наследственность… она бракованная!
— Ну, в таком случае и ты бракованная, — присаживаюсь на стул, чтобы быть на одном уровне с женщиной. — Ты же не родила моему отцу детей. Я знаю, что ты мне не родная. Да это и чувствовалось. Ты все мое детство и юность была далека, все время на работе, а я с бабкой и нянькой вырос. Ни поцелуя перед сном, ни улыбки. И вот теперь ты почувствовала себя моей матерью и решила влезть туда, куда тебя не просили?
— Ты… откуда ты знаешь? — такой растерянной я еще мать не видел, даже слезы заблестели в шоколадно-ледяных глазах.
— Уши есть. Ты выговаривала отцу за связь с моей родной матерью. Спустя двадцать лет, после ее смерти ты все еще пилила его и тыкала, что воспитала чужого ребенка, как своего. Чужого! Я не стал тебе родным.
— Это было восемь лет назад… и ты молчал? Почему не сказал, что знаешь?
— Не хотел отца расстраивать. Да и меня все устраивало. У нас была семья, как-никак. И вот теперь заруби себе на носу — еще раз ты влезешь в нашу с Алёной жизнь, я тебе устрою. Ты даже как мать не имеешь права совать нос в мои дела.
— Можно? — заглядывает в кабинет очередная пациентка, и я сразу ухожу. Мать сидит на стуле как статуя, наверное, переосмысливает свою жизнь.
А я ворчу про себя, спускаясь по лестнице. Надо же, назвать Алёну бракованной, когда сама бесплодна. У моей девочки хоть шанс есть стать матерью. Вижу регистратуру, и у меня мысль возникает. Заберу карту Алены и отвезу ее к другому доктору, хорошему.
— Девушка, — обращаюсь к регистраторше, — можно забрать карту моей невесты?
— Нам не положено… но вы же сын Галины Сергеевны? — вглядывается она в мое лицо. Я киваю. — Ладно, отдам.
Я не откладываю дело в долгий ящик, до вечера куча времени, дам малышке доработать день. Звоню Шуркиной Танюхе, она беременна, и по-любому есть хороший врач на примете. Получаю адрес и сразу еду.
— Здравствуйте, — приветствую врача, оглядываю кабинет. Да, в плохую клинику шеф свою женщину не отдаст, все стильно и дорого, хоть ремонт, хоть мебель. — У меня к вам дело. Вот карта девушки, моей невесты, я бы хотел знать, что нас ждет, в плане материнства. Понимаете, у нее диагноз неутешительный, ставила моя мать, Галина Сергеевна Колокольникова, она утверждает, что Алена не сможет родить. Но я ей не верю. У матери неприязненные отношения с моей невестой.
— Понятно, — листает темноволосая женщина карту Аленки. — А почему пациентка сама не пришла? Значит, если она не сможет вам родить наследника, то и невестой быть перестанет?
— Как… нет конечно, я Алену не брошу, — вот же, даже не подумал, что врач подумает такое. Она смотрит на меня с иронией, а меня аж жар пробрал. Действительно так выглядит ситуация. — Понимаете, я хочу знать, к чему готовиться. Ну, в том плане — приободрить девушку, обнадежить… либо подготовить к тому, что детей у нас не будет. Не сразу, постепенно подготовить.
— Ну, судя по записям вашей матери, по результатам обследований могу сказать, что шанс есть. Причем даже большой шанс. Только поторопиться нужно, времени в обрез, эти ткани разрастаются с каждым днем.
— Понял, — от радости сердце сжимается. Я могу обнадежить любимую.
— Рано радоваться, это коварная болезнь. Будьте готовы к тому, что с первого раза стать родителями не получится.
— В смысле? — не понимаю, о чем она.
— Может случиться выкидыш. И даже не один. Эмбрион проигрывает в битве с заболеванием. Но и тут есть плюс — чем дольше будут отсутствовать критические дни, тем больше шансов выносить малыша. Даже если случится не однократное самопроизвольное прерывание беременности, нельзя опускать руки, нужно пытаться снова и снова. Ну а врачи помогут.
