То строение, что высилось над землей, на самом деле было куполом огромной ямы, уходившей далеко вниз. Странные каменные уступы, старые и огромные стволы деревьев, мохнатые канаты-лианы покрывали стены по всему периметру. А еще в стенах виднелись темные дыры, образовывавшие бесконечные лабиринты. Но это назначение загадочных дыр я узнала только на следующий день, когда пришла отрабатывать провинность вместе со своими однокурсниками. Сейчас же я пялилась в немом ступоре на один из хлипких мостиков, по которому ловко крались мои спутники. И что мне делать? Идти вслед за ними? Но он ведь шатался! А периллами служили тонкие, кое-где оборванные веревочки, кое-как провисавшие между опорами.
Все же я решилась и, догнав парней, решила, что за хвост будет держаться безопаснее, чем за "перила". Роди вздрогнул, когда я схватилась за кисточку хвоста, но мотылять им перестал. Примерно на середине пути я очень пожалела, что увязалась за ними. Выдернув из моих рук хвост, лев легко перемахнул вслед за тигром через дыру, зиявшую в хлипком настиле. А я осталась одна, из последних сил балансируя и стараясь не упасть в яму. Потому что после ТАКОГО падения никакие свойства феникса меня уже не спасут.
Парни, похоже, забыли обо мне и уже почти добрались до противоположного конца ямы. Что им там понадобилось, для меня осталось загадкой.
— Фиса, — взмолилась я, — сделай эту пародию мостиком. Ну, пожалуйста! И чтобы с перилами и без дыр.
Я думала, что таланта моему дневнику не хватит превратить ЭТО в мост. Но я, к счастью, ошиблась. И уже через несколько мгновений, засияв ярким туманом, под моими ногами оказался вполне надежный деревянный мост. С перилами! Под офонаревшими взглядами племянников я, будто ничего особенного не произошло, пересекла оставшуюся половину пути.
— Это что было? — прошептал кто-то из них.
— А я знаю? — как ни в чем небывало ответила я. — Куда дальше-то идем?
А в голове зрела шальная мысль. Может, нам с Фисой немного поколдовать и показать этим двуликим, как должен выглядеть спортивный комплекс?
Подозрительно оглядываясь на мост и на меня, коты на полусогнутых лапах двинулись вперед. Я внимательно смотрела под ноги, следовала за ними и тихонько просила дневник исправить одно, или подправить другое.
Вскоре мы добрались до одной из дыр в стене, освещенной изнутри. Оттуда слышался методичный стук. Так, как будто тело билось о твердый предмет, или наоборот, предмет о тело. Эти звуки сопровождались возгласами "ой" да "ай". И при этом довольно смеялся мой папик и мерзко хихикал его дружок Феликс. А когда я услышала "ой-йой" Болеслава, я совсем озверела. Это не честно избивать моих поклонников! И ворвалась вовнутрь, оттолкнув лапы попытавшихся удержать меня племянников.
Не знаю, что я собиралась предпринять ради спасения кусаки-Болеслава, но увиденная картина просто вогнала меня в ступор.
Не может этого быть!
Глава 25. Желтое крылоПосреди ярко освещенного грота стоит стол. По разные стороны на высоких деревянных чурках сидят мужчины. Трое проштрафившихся накануне приоров сидят по одну сторону, а ректор и Феликс — по другую.
В тот самый момент, как я ворвалась со спасательной миссией, белоголовый с папиком, держа ладони друг друга в захвате, сцепились в … армрестлинге. По лбу белоголового стекала капелька пота, вздувшаяся жилка на виске пульсировала. Папик же, саркастично улыбаясь и не сводя с соперника взгляд, медленно вел руку противника к поражению.
В то мгновение, когда рука приора опустилась на стол, ректор, под восторженные вопли друзей, зарядил по лбу белоголовому крепкий щелбан.
На лбу Болеслава уже красовалась лиловая шишка, у его друга лоб тоже покраснел. Одним словом, спасать было не кого и не от чего.
— О, малая, ты ко мне пришла, сладенькая? — первым заметил мое появление Болеслав.
Ден же посмотрел на приора, а затем, проследив за его взглядом, и на меня. Вот я, дура! Я обернулась, ища поддержку у племянников, но их и след простыл. Не подставлять же их? Придется выпутываться самой.
Разворачиваясь и максимально ускорившись, я бросилась прочь из грота. Решение, конечно, просто гениальное.
— Да подожди ты, — раздалось мне вдогонку, грохнула упавшая чурка-стул. Я уже подбегала к мостику, когда из грота донесся звук удара и вскрик приора-кусаки.
Я неслась по мостику, словно молния. Позади мне чудилось чужое дыхание. Уже почти достигнув другой стороны ямы, надо мною мелькнула тень. А в следующее мгновение белоснежный барс, ростом с баскетболиста, пригнув голову и рассекая длинным хвостом воздух, преградил мне путь. Не успев вовремя притормозить, я со всего размаха влетела в его мощную грудь, срикошетила, упав на спину. Пушистая кошка, та самая, которую прогнала из моей комнаты тетушка-панда, сейчас нос к носу стояла надо мною. Шершавым языком она облизала мне лицо. А затем отошла в сторону, уступая мне дорогу. Дважды меня просить не нужно было и я бочком протиснулась мимо барса. Крепкий шлепок пушистой лапой по моим ягодицам и довольный смех придали мне стремительности.
Вскоре, держась за заболевший от быстрого бега бок, я застыла возле щели забора. Из нее на меня смотрели две пары глаз. Я так была возмущена их предательством, шлепком по заднице и насмешливым смехом, что без всякой помощи просочилась через щель. Я гордо прошагала мимо них.
— Лер, ну ты чего?
— Ну ты же сама вылезла. А кто тебя звал то?…
Эти и тому подобные вопросы и замечания преследовали меня до тех пор, пока я все же не оседлала пушистую спину, заботливо подставленную Тэйдом. И все равно, я дуться не перестала. Не перестала и тогда, когда кошаки доставили меня в мою комнату, закинув, словно куклу, через окно.
***
Болеслав вытирал рукавом разбитый нос, зло смотря на приближавшегося барса.
— Еще раз к ней подойдешь, будет хуже, — рыкнул белоснежный хищник. — Все свободны.
— А я не понял. Между прочим, я с серьезными намерениями, ректор, — Болеслав не сдавался.
— Посрать. Еще раз к ней подойдешь — убью.
— Это не педагогично, — подначил Феликс.
Дождавшись, когда молодые оборотни покинули грот и комплекс, он пристально посмотрел на друга.
