Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
А вот Марьниколавна из компьютерного класса относилась к Павлу хорошо и разрешала брать планшет с собой до конца занятий. «Ты взрослый и ответственный мальчик, Паша, я тебе доверяю», – так она говорила, и Павел очень это ценил.
Еще к нему всегда приходили за домашкой.
– Привет, Чжан.
Павел обернулся, недовольный, что его сбили с мысли. Он устроился на подоконнике в конце коридора, хотел порешать задания ОГЭ по информатике, даже не за хорошую оценку, а интереса ради: ему нравилось разбирать и взламывать сложные задачи. Получить верный ответ было приятно, совсем как щелкнуть семечку или орех и слопать сердцевину.
Но теперь рядом облокотилась Зайцева из восьмого «В», смотрела на Павла ласково из-под паучьих лапок накрашенных ресниц. Светло-розовая кофточка расстегнута, в вырезе теснились усыпанные конопушками белоснежные груди, слишком крупные для ее лет. Груди показались еще больше, когда Зайцева подперла их сложенными руками. Пахнуло табаком и сладкими тяжелыми духами, как будто бабка надушилась.
– Скинь мне ответы по китайскому на мыло, – сказала Зайцева. – А я тебя поцелую.
Брезгливость подступила к горлу горьком комом, и одновременно дыхание перехватило, стало горячо внизу живота от одной мысли о том, что Зайцева коснется его вот этими припухшими губами, которые перецеловала половина школы.
– Зайцева, ты знаешь, что ты шлюха? – тихо и очень серьезно поинтересовался Павел.
Но Зайцева не обиделась и даже не удивилась:
– Придурок мелкий.
Она лениво отлепилась от подоконника и двинулась дальше по коридору, качая бедрами. Старшие пацаны проводили ее взглядами, перебросились шуточками. Павел уже видел, как спустя лет десять они спиваются, жарят шашлыки во дворе между гирляндами развешанных простыней, а Зайцева мерзнет у шоссе в тонких колготках. Зябко переступает заплывшими ножками, прячет под челкой синяк.
Всем им одна дорога – вниз, на панель или бухать. А у Павла была другая цель. Его манил Пекин, как перелетных птиц призывает юг. Земля обетованная, Эльдорадо двадцать первого века, Китай был полон ярких обещаний, подарков, заготовленных лишь для него, Павла. И эти обещания виделись повсюду: в вое дальнего поезда, что прилетал эхом из-за лесополосы, в свете заходящего солнца, который пробивался сквозь листву и ельник, в новостях, где всё чаще рассказывали о союзных проектах России и Китая и давней дружбе двух народов.
Он будет там, он попадет в Китай. Там его место, там его ждет успех, туда он вырвется, как вырвался тот же Гарри Поттер из чулана, это лишь начало большой истории успеха и борьбы. При этом ему чудился отец, молодой, в строгом костюме, в котором он ездил в Москву, он будто кивал и говорил: «Молодец, ты не подводил меня ни разу, и сейчас не подведешь».
После обеда все классы вышли погулять, и ученики бродили стайками по школьному двору, как по вольеру, наматывая круг за кругом и стараясь держаться солнечной стороны, где снег уже подтаял.
– Эй, китаеза! – от спортзала донесся крик. – Сюда иди!
Павел, стоявший без дела у грубо сколоченных столов со сваленными на них рюкзаками и мешками сменки, нехотя пошел. Зайцева смотрела, и, хоть Павлу было на нее плевать, совсем плевать, он не желал показаться трусом.
Кричали парни из девятого «В». Один, самый высокий и крепкий, всегда ходил с портативной колонкой в рюкзаке и принуждал всех слушать электронную долбежку, врубая ее на полную сразу на выходе из школы. Второй, главный, постоянно курил у мусорки и бросал в нее бычки, один раз та даже загорелась. Он щурился, будто солнце било ему в глаз, пил энергетики и задирал детдомовских. Третий был у него подпевалой, тоже с сигаретой, а четвертым оказался Мишаня, отпетый двоечник и одноклассник Павла. Учиться он не желал, но не терял надежды получить четверку и считал, что все ему должны. Очень настырный парень. Павел и не знал, что он дружит с девятиклассниками.
– Тебе сколько лет? – спросил главный, закуривая.
Павел обернулся, ожидая, что сейчас кто-то заметит – учительница, охранник – и влетит девятикласснику по первое число. Но нет, никто не обращал внимания, учителя стояли на том конце двора и следили за младшими.
– Двенадцать, – ответил Павел.
– Фигасе. Умный, значит, если с Мишаней в классе.
Мишаня важно кивнул, словно то была его заслуга. Хотя Павел на его месте стоял бы и не отсвечивал: четырнадцать лет, а учился в седьмом, второгодник.
– Ботаник у нас, – сказал Мишаня. – Всем списывать дает.
– Ничего я не… – начал Павел, но главный перебил:
– Пойдем.
– Куда? – спросил Павел, перехватив удобнее планшет, чтобы не выглянул случайно из-под куртки. Не успел отдать его Марьниколавне и теперь отчаянно жалел.
– Пойдем, пойдем, перетереть надо. – Поманив рукой, главный двинулся за школу.
Павел пошел, куда велели, сперва по инерции, потом вдруг никого не оказалось рядом, кроме четверых ребят выше его на голову. Они остановились у закрытых дверей, через которые столовка по утрам принимала контейнеры с едой.
– В общем, дело есть, – сказал главный. – Мишане надо бы домашку по китайскому, он не успевает. А нам ответы по китайскому ОГЭ, и еще что-нибудь сделай, математику, что ли. Мне передали, ты сечешь.
– Можете учить китайский сейчас, на перерыве. Это будет отличная практика. Вам всё равно пригодится, учитывая запросы на рынке труда, – предложил Павел, не видя проблемы.
Но девятиклассников его предложение почему-то насмешило. Качок с колонкой фыркнул, выпустив облачко табачного дыма, главный рассмеялся.
– А ты юморной. Не, на перерыве не пойдет, у нас свои дела, то-сё.
«То-сё» – это покурить и музон послушать, в телефоне залипать? «Хуже обычного лентяя лишь тот лентяй, который хочет выехать на чужом горбу», – так говорил отец. Своим ученикам он не разрешал не только списывать, но и снижал оценки тем, кто списывать давал.
Будь Павел постарше и поумнее, он запросил бы цену за работу. Это потом уже он понял, что старшим, на чьей стороне сила, лучше не отказывать, а договариваться и делать из лимонов лимонад. Но тогда он, потомок древней цивилизации, ответил просто:
– Не буду, сами делайте.
– Чё? Ты чё сказал? – Главный подошел, чуть сутулясь, как будто не расслышал, и вдруг вдарил Павлу ниже ребер. Боль ослепила, к горлу прыгнул горький ком. Планшет выпал, заскользил куда-то по обледенелому асфальту.
– Нам твой китайский нахрен не сдался, косоглазый. Вы тут понаехали, бля, а нам сиди сдавай экзамены, учи язык? Нет, бля. Делай домашку и ОГЭ. Передавать перед уроками, понял?
Павел молчал, не веря, что это происходит с ним. Он сам был где-то очень далеко от боли и бугристой корки льда, смотрел на всё со стороны и ждал развития событий.
Еще один удар, в голову, до звезд перед глазами. Что-то хрустнуло – нос? Экран планшета? За планшет будет особенно обидно.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85