Человек весело проводит все выходные, а потом приходит в уныние, в нулевую жизнедеятельность в понедельник. Все, о чем он думает, – следующие выходные и то, как еще круче сможет их провести. «Поедем в баню уже куда-нибудь за город, парильщика наймем специального и музыку погромче», – пульс 300 ударов в минуту. Человек делает перевес в своей жизни, складывает все в кучу, хочет съесть непомерно много, схватить необъятное, он бежит от выходных к выходным, от отпуска к отпуску. И нет места такому человеку нигде, словно в Писании: «Утром ты скажешь: «О, если бы пришел вечер!» – а вечером скажешь: «О, если бы наступило утро!» (Второзаконие 28:67).
Там, где молитва становится каждодневной духовной работой человека, показывающей ему путь и цель, и есть противоположность зла, в основе которого лежат короткие цели, сиюминутные желания и жизнь потом, в выходные. Сегодня проблематично найти человека, живущего исключительно духовным. В суете и попытке жить иногда цель смещается с главного пути на второстепенный, и кратковременное становится целью. Появляются дни с настоящей жизнью и дни, где жизни нет вообще, зато есть нормальный пульс – 60–80 ударов, и важно, чтобы он был каждый день, только тогда человек будет здоров.
Молитва – прямой взгляд
Соврав жене, скрывая тайну многие годы, ты неожиданно получаешь от нее вопрос, касающийся того самого неудобного момента. Человек иногда совершает действия против своей совести, понимая неверность такого шага. Он как бы уводит взор, и взгляд глаз есть лишь отражение взора духовного, ему стыдно, и нужно отойти в тень, чтобы сделать что-то нехорошее. Потом, когда все приходит в норму, наступает этап «стыдно и неловко», некомфортно смотреть на то, что воспринимаешь как неправильное, и тогда включается мозг и обрисовывает это красивыми оправданиями: «Я не хотел обидеть», «так будет лучше всем», «я это исправлю потом».
Когда мельтешишь в жизни с огромной скоростью, когда одни утехи и покатушки в выходные перетекают в ожидание следующих выходных, то человеку при этом ритме и образе жизни сложно не утерять мысленный взор, он постоянно убегает, постоянно смотрит в сторону от себя, привыкает не смотреть прямо. Это такой же сообщающийся сосуд, где явная ложь – близкий родственник такому образу жизни и постоянному забыванию, для чего я живу. Противостоит этому состояние понятности после каких-то хороших поступков, порой от простого физического расслабления, когда ты понимаешь: те проблемы, что тебя мучили, оказывается, не такие уж и большие, ты как бы стал выше, поднялся на ступеньку. Суета, страсти, желания… Когда они становятся движущей силой человека, когда не он командует ими, а они им, даже самые простые проблемы превращаются в проблемы огромного масштаба. И вместо того, чтобы решать их, человек думает: «Я просто устал, нужно в субботу хорошо отдохнуть в баре с друзьями, расслабиться». Человек подсаживается на эти пилюли, он поддает жару, подкидывает себе экстремальные виды спорта, пытаясь нивелировать отрицательные эмоции яркостью наслаждения едой, сексом. Но чем больше он видит в этом утешение, чем больше наседает на это, тем меньше становится расстояние между перерывами. Сразу было достаточно один раз в месяц повеселиться, потом раз в неделю, и ему хочется чаще, взгляд внутри становится все более затуманенным. Не видящий дальше года, месяца, он подобен заблудившемуся в темноте. Это кажется крайностью и некоторым утяжелением, обострением того, что есть на самом деле. В реальности человек варьирует, и даже люди, живущие с пониманием духовности, считают допустимыми какие-то развлечения, они согласны хорошо проводить время. Человек не может отказаться от материального и стать Ангелом, но человек должен понимать, куда какой путь ведет, и видеть крайние точки, чтобы при необходимости сказать себе «стоп».
Если это не норма, тогда что является ей? Попробуйте человека разбудить ночью, сможет ли он ответить, для чего живет, как реализует свои цели, помещаются ли эти цели в его жизнь, или они ограничиваются днями, неделями и месяцами. Вместить в себя прямой взгляд – сложная задача, с помощью которой приходится смотреть на свои ошибки, отступления от плана и не ограничиваться такими короткими, но хорошими выходными. Иногда даже проделанную работу, доклад, презентацию так тяжело и нежеланно проверять в очередной раз. Попытка вместить все стоящие перед глазами ошибки и не попытаться увильнуть в сторону – сложнейшая задача.
Тяжесть непрямого взгляда
Много раз зарекался, объясняя себе в тяжелой ситуации, что имею средства для жизни, что у меня есть жилье, и даже если я понесу какой-то ущерб в виде потери работы или другой неприятности, то объективно это не повод впадать в отчаяние. Но наблюдаю: в суете дней мелкие трудности подобны червячку, который подъедает большое и могучее дерево, кажущееся невероятно устойчивым, и со временем оно падает.
Не имеет значения, сколько человек зарабатывает денег, какой статус имеет. Миллионера, шоумена, президента – любого может настичь череда неприятностей. Маленькое недоразумение с утра овладевает сознанием, и мысли о нем будут тянуться весь день, прибавляя новые домысливания. Этот снежный ком к вечеру превращается в огромную проблему, закрывающую человеку объективный взгляд на ситуацию. Кажется, что это конец, и решение этой проблемы – вопрос жизни и смерти. Другой человек со стороны скажет: «Успокойся, это временные трудности, пройдет». Он трезво смотрит на обстоятельства, поскольку не встревожен.
Если вокруг тебя темнота, то молитва – это то средство, дающее человеку возможность взглянуть на ситуацию со стороны. Молитва – это лифт, который поднимает тебя на верхний этаж сознания, на крышу здания, с которого открывается понимание всего. Уже с другой позиции ты видишь проблемы, но они теперь не кажутся такими сложными. Ты начинаешь отделять себя от этой проблемы. Бог – это вершина мира, и когда человек пытается приблизиться к чему-то абсолютно недостижимому, то неизбежно поднимется вверх. Чтобы начать молиться, нужно сосредоточиться и «отойти» от всего. Когда этого нет, сложно выстроить логическую линию, понять дорогу, по которой пришла проблема, и как ее решить. Молитва – это попытка выйти из некомфортного состояния в состояние ясности, порой даже специально усложняемое дополнительно налагаемыми ограничениями.
Теория и практика
Эдхард Толле прекрасно описал состояние, которое обозначал как «присутствие», когда человек не ассоциирует себя с тем, что вокруг, с существующими проблемами. Духовные советы и наставления – это то, с чем человек может соглашаться, но потом он вступает в новый день, в новую сложность, и очень быстро забывает то, с чем соглашался.
Когда я читал эти книги и советы, рассказывающие о необходимости отстраняться от отождествления, от погони за жизненным адреналином, я был согласен, но присоединял свои личные особенности. Я был свидетелем ситуации в аэропорту Абу-Даби, где однажды почти все рейсы отменили. Возникла жуткая неразбериха, администрация не хотела решать вопросы быстро и решительно, сотрудники ходили из угла в угол, не отправляя людей ни в самолет, ни в отель. Один человек, наверное, американец, жутко уставший, дошедший до изнеможения от непонимания, почему не решается его вопрос, вступил в спор с супервайзером. Он требовал помощи, которую ему не оказывали на должном уровне. В крайней точке своего гнева, на пике ярости, со сжатыми кулаками, в поту он вел себя интеллигентно и уважительно к своим оппонентам. Тогда я подумал: «Да, знал бы он, как злятся в моем городе…» Некоторые люди с рождения имеют спокойный склад характера, культуру и воспитание, а у кого-то, напротив, более горячий нрав. Я знал, что в такой ситуации у себя на родине услышал бы куда больше криков, пылкий и нескрываемый гнев. Когда я читал книги о том состоянии «присутствия», о котором рассказывал Эдхард Толле, то понимал, что, может, кому-то и вправду не нужно давать рекомендации и упражнения, но в моей крови от отсутствия возможности прокатиться на мотоцикле или какого-то другого всплеска адреналина просто вскипала голова. Мне нужны были некие этапы и ступеньки, как утихомирить того безудержного быка, который кипел в крови. Молитва – один из тех инструментов, который дан человеку, чтобы, несясь по жизни, он не забыл, куда и зачем бежит, а взгляд его вновь стал трезвым.
