Книга Он (мой) Порок - Элена Макнамара

— Ничему тебя жизнь не учит.

После чего выходит, даже не потрудившись закрыть дверь. Он имеет право злиться. Имеет… Возился со мной и с Али после того, как наше преступление превратилось в катастрофу такого масштаба, что не передать словами. Однако он всё равно не поймёт меня. Соболев никого не любит, разве что себя. А чтобы понять, надо любить…

Широким шагом приближаюсь к двери и громко её захлопываю. Даже не оборачиваясь знаю, что Лиза вздрагивает. От импульсивности моих действий и от того, что мы остались наедине.

Не глядя на мышку, пересекаю гостиную, прохожу в спальню, срываю полотенце и сразу влетаю в джинсы. Идя обратно в гостиную, мысленно допускаю, что диван окажется пустым, хотя меня не было секунд тридцать, не больше. Однако Лиза всё ещё здесь. Правда, больше не смотрит на меня. Её задумчивый, немного печальный взгляд направлен в сторону окна.

— Ренат в тюрьме? — тихо уточняет она.

— Уже нет, — отвечаю на тяжёлом выдохе.

Я не собираюсь говорить с ней о друзьях. Она зря считает, что раз я выставил Соболева, то собираюсь простить её. Нет, не собираюсь.

Прохожу к столику, подхватываю пачку сигарет, зубами вырываю одну и, прикурив, сажусь на подлокотник кожаного кресла.

— Его выпустили? — продолжает допытываться Лиза.

— Стараниями Соболева — да! Али освободили пару недель назад, правда, теперь он обзавёлся отличным браслетом на ноге. Понимаешь, о чём я?

Она кивает, опустив взгляд. Молчит, наверное, больше двух минут, а потом резко вскидывает подбородок и смотрит на меня со вновь вернувшейся спесью.

— Вы сами виноваты! Ты и твои друзья! Думали, что содеянное сойдёт вам с рук? Тогда вы просто глупцы!

Резко потушив сигарету в пепельнице, вскакиваю с места и в два шага оказываюсь рядом с мышкой. Она вжимается в диван, когда я нависаю над ней, уперев руки над её головой.

— Ты говорила, что любишь меня, — выплёвываю. — Я доверял тебе!

— Я тоже тебе доверяла, — взвизгивает Лиза. — Влюбилась в тебя, как идиотка! Думала, что, возможно, ты не так плох, как о тебе говорят… А ты оказался ещё хуже!

Стиснув челюсти, хватаю её за подбородок, задирая голову кверху.

— А ты оказалась просто лгуньей и притворщицей! Ты подставила меня! Нас!

— И не жалею об этом, — гневно цедит Лиза. — Я ни о чём не жалею!

Она тоже стискивает челюсти. Её пухлые губы превращаются в упрямо сжатую полоску. Пытается скинуть мою руку со своего лица, но я вновь хватаю её, только уже намотав волосы на кулак.

— Ты же любила пожёстче, помнишь? — шиплю угрожающе. — Хочешь? Прямо сейчас! Будет очень жёстко, Лиз!

Наши взгляды, направленные друг другу в глаза, полыхают необузданной яростью. И как только её холодные и влажные от пота ладошки касаются моей груди в попытке оттолкнуть, меня тут же поглощает хаос. Он засасывает меня.

Обрушиваюсь на губы Лизы. Одновременно дергаю её за колено, волоком стаскивая с дивана. Наваливаюсь сверху, отпустив волосы, но пригвоздив её руки к полу своими.

— Ты думаешь, секс способен что-то изменить? — ядовито цедит Лиза.

Борется со мной. Пинается и ёрзает. В попытке заткнуть вновь впиваюсь в её губы, кажется, даже кусаю в порыве гнева и желания. Рычу от того, что она не отвечает на поцелуй. И от того, как джинсы болезненно сковывают член.

Раздвинув её ноги коленом, устраиваюсь между ними. Вот теперь Лиза перестаёт бороться. Дрожит, понимая, что я легко смогу добраться до её плоти, если решу расстегнуть ширинку на своих джинсах и отодвину её трусики в сторону. Ведь на ней всего лишь юбка. Пусть и не короткая, но сейчас она пикантно задралась намного выше колен. А мой член за плотной тканью джинсов упирается в её трусики. Я могу сделать с ней всё, что захочу, и ей понравится, в этом я уверен. Потому что ей всегда это нравилось…

— Ты понимаешь, что секс ничего не изменит? — вновь говорит Лиза, когда я прекращаю добиваться от неё взаимного поцелуя. — Понимаешь, что я не полюблю тебя, если ты возьмёшь меня насильно?

— Мне не нужна твоя любовь, незолушка, — опускаю её с небес на землю. Резко качнув бёдрами, прижимаюсь к ней теснее, с упоением наблюдая, как она сдерживает стон, вдруг решивший сорваться с губ. — Мне нужно твоё подчинение… И твоё тело — его я тоже, пожалуй, возьму.

— Зачем тебе тело, которое никогда не будет покорным? — она задыхается от моей наглости.

А я смотрю ей в глаза и говорю, растянув на губах ухмылку:

— Твоё тело покорнее, чем ты сама, Лиз, — склоняюсь и скольжу губами по её шее к ключице. — И ты снова лжёшь, что не полюбишь меня. Ты не переставала меня любить.

— Чего ты хочешь, Игнат?

Лиза начинает хныкать, когда я, вновь качнув бёдрами, врезаюсь в её плоть, спрятанную тонкой полоской трусиков.

— Хочешь трахнуть? Трахни! Только оставь уже меня в покое.

— Ммм… заманчиво! Но нет, я только начал, Лиз. И обязательно тебя трахну, — вновь целую её шею и провожу по ней языком. — Только не здесь и не сейчас, как бы сильно этого не желал.

Трижды толкаюсь вперёд, словно демонстрируя ей степень своего желания. Лиза сжимает бёдра, заключая меня в капкан между ними.

Я поднимаю голову и смотрю ей в лицо с интересом. Лиза тяжело и неровно дышит. Её щёки пылают. Грудь быстро опускается и поднимается, а глаза немного увлажнились от непролитых слёз.

— Сделай это, — просит она отвердевшим голосом. — Я больше не могу, Игнат… Не могу тебе противостоять.

— Можешь, — не соглашаюсь с ней. — И чем дольше ты это делаешь, тем сильнее я тебя хочу. Так что, не переставай сопротивляться.

— Я не буду, — упрямо качает головой. — Просто сними свои чёртовы штаны и трахни меня. Жёстко! Пожалуйста…

Твою ж мать… И я почти хватаюсь за ширинку на джинсах. Почти её расстёгиваю, почти рву на ней трусики и почти врываюсь во влажное, горячее лоно Лизы, зная, что там будет чертовски хорошо. Почти… Однако я знаю, что она делает. Она думает, что я уйду, как только получу желаемое. Уеду и оставлю её в покое.

Она ошибается, чёрт возьми. Потому что мышка — мой наркотик. И я не смогу отказаться от новой дозы, как только вновь попробую её.

Но за сообразительность мне хочется ей похлопать.

— Отлично, Лиз! Теперь ты умоляешь меня о сексе, поэтому больше я не буду спрашивать твоего разрешения. Твоё тело принадлежит мне! Надеюсь, ты это понимаешь…