— Изменила? — в ответ на его вопрос быстро замотала головой.
— Нет. Никогда, слышишь? — безэмоционально кивнул.
— А что тогда? Что такого произошло, пока ты ездила домой? — вытерла мокрое лицо, пригладила волосы. Смотрела на него и видела, как он ищет в моих глазах ответ на свой вопрос.
— Не пока ездила домой. Раньше…
— Насколько раньше? — подался вперед, упираясь локтями в ноги.
— Два года… — он опешил. Откинулся снова на спинку кресла, не веря моим словам.
— Ты ведь сейчас меня разыгрываешь? Решила пошутить? Два года, Алин? Хочешь сказать, что два года нашей жизни были обманом? — замотала головой.
Нет, это не правда.
— Нет, Ярослав, нет. Все, что мы проживали, все было настоящим. Но в какой- то момент я внезапно поняла, что разлюбила тебя, — больно. Я делаю нам обоим больно. Я вижу, как его всего заполняет боль и горечь.
— Разлюбила? Ну, ничего, снова полюбишь! — и вскочил с места.
Я соскочила со своего кресла и отпрянула от него в противоположный угол. На автомате! Почему я так сделала? Мне даже стало неловко за это.
Увидев это, Яр плотно сжал челюсти. Во взгляде смешались злость и отчаянье.
Прости меня! Прости! Кричала во все горло про себя.
— Алин, ты же понимаешь, что я тебя не отпущу? Надо было раньше открываться, мы бы все решили. Но ты решила все за нас обоих, довела себя до пика. Давай будем вместе разбираться?
— Но я тебя не люблю-ю… Я больше ничего не чувствую. Я в этом городе задыхаюсь. С тобой задыхаюсь, понимаешь? Прости меня. Господи, Ярослав, прости меня, — рыдая, говорила ему. — Я виновата, слышишь? Я тебя люблю, но не той любовью, которой хотела бы… И тебя держать рядом я не имею права.
— Я сам могу решить. И ты знаешь, какой будет ответ. Алин, это просто еще один этап нашей жизни.
— Прости, — промолвила, содрогаясь в тихих рыданиях.
Он все понял. Понял, что я отказываю ему.
Сжал кулаки до хруста. Глаза острые, как клинки кинжала. Начал на меня надвигаться, и я мигом успокоилась. Паника постепенно начала охватывать тело.
— Яр. Не надо, прошу!
Оказавшись рядом со мной, подхватил на руки и опрокинул на ковер. Я попыталась отползти от него, но он резко схватил меня за щиколотку и дернул к себе. Пискнула.
— Яр, не делай! — крикнула ему в лицо, стараясь привести его в чувства.
Но он был не в себе. Мутный, пустой взгляд, хладнокровное лицо. Сердце колотилось, как бешеное. Перед глазами начало темнеть от страха. Я трепыхалась в его руках.
— Этого ты добивалась? — едко процедил сквозь зубы.
— Хватит ломаться, меня начинает это бесить, — прорычал мне в лицо.
Всхлипнула. От испуга старалась пошевелить языком и прохрипела:
— Я не хочу тебя!
— Ничего, сейчас захочешь!
Остро целовал, сминая губы. Кусал за шею. Начал жестко мять грудь, как будто первобытный, как будто я какой-то кусок мяса. Засунул себе в рот два пальца, смачивая слюной. Обвел ореолы сосков. В отвращении я дернулась в его руках, стараясь отползти, но безуспешно.
Что я в сравнении с огромным парнем? Маленькая и слабая. Тошно от нас двоих. От себя, потому что довела нас до такого. А от него — из-за того, что делает сейчас. Слезы градом текли из глаз, катясь по вискам и затекая в волосы.
— Не смей! Не хочу-у! — старалась отбиться от него, но в моменты паники тело немеет. Не чувствовала рук, слабость тяжелым грузом окутала меня.
Он дышит загнанно, а я рыдаю уже в голос, но он ничего не слышит. Подобрался к джинсам, грубо расстегивая ширинку. В защитном жесте схватила его за шею, и мои ногти впились в кожу, оставляя красные полосы. В следующую секунду голова дернулась в сторону, щеку обдало жаром.
Пощечина.
В неверии обернулась к нему с расширенными глазами. Хочется выть и орать.
Набросился ртом на мою грудь. Зубами оттянул соски и зарычал. Приподнялся и начал стаскивать джинсы. Я отбивалась от него ногами, пытаясь отпихнуть, но в ответ услышала:
— Не зли меня! Или будет намного хуже.
— Куда еще хуже? Ты понимаешь, что ты делаешь? — задыхаясь, призывала одуматься, но он лишь усмехнулся.
Развел мои ноги, одной рукой зажимая их, а пальцами другой пытаясь проникнуть внутрь. Но там было сухо, и я взвыла от боли. От унижения.
— Отпусти меня! Отпусти! Я тебя не прощу!
Остановился. Нависал надо мной и смотрел в глаза. Громко дышал, глаза страшные. Мутный взгляд рассеивался, и разум начал проясняться.
Отпустил.
Встал, по-прежнему смотря на меня. Спортивные брюки топорщатся, указывая на его явное желание. Свернулась в позу эмбриона и закрыла глаза. Он не двигался, стоял рядом.
— Алин, я погорячился… — голос до краев заполнен бессилием.
— Уйди… Оставь меня!
Спустя пару минут услышала, как со всей силы захлопнулась входная дверь.
Закричала надрывно. Завыла, выпуская из себя всю боль. Сегодня я нас уничтожила…
Все эти вопросы крутились в голове, пока их не прервал звонок мобильного. Шевелиться не хотелось, как будто разом из меня выкачали все силы. Перевела только взгляд в сторону сумки. Телефон надрывался, звонок за звонком.
Выдохнула, придется вставать. Обессилено поднялась, голова гудела, ноги до сих пор тряслись. Вытащила сотовый. Папа.
— Да, пап? — голос хриплый от слез и долгого молчания.
— Поговорила? — аккуратно поинтересовался.
— Да. Завтра вылетаю обратно. Не переживай, ладно?
— Как он отреагировал?
— Пап, как ты думаешь? Плохо…
— Алина, он тебя не тронул?
— Нет, просто он тяжело воспринял.
— Мы ждем тебя. Во сколько вылет?
— В десять. В обед приземлюсь.
— Понял. Я встречу. Пока, дочь.
— Пока…
