Спроси, когда он вдруг остановил свой взгляд более пристально, чем обычно, мужчина не сразу бы и нашел, что ответить. Может быть, стало жалко девчонку, которую Ира слишком уж «душевно» распекала, у женщины была такая привычка нехорошая - найти «любимчика» и от души на нем топтаться, не стесняясь окружающих… А может быть, невольно зауважал Арину, за то, что хватило смелости и характера спорить с жесткой начальницей, отвечать на ее вопросы, не теряя достоинства и самоуважения. Да, конечно, это выглядело детским и жалким лепетом, когда несчастная девушка пыталась объяснить свою позицию, а Ира не давала ей и слова нормального сказать, откровенно издеваясь. Но Сергей слишком хорошо знал свою ненаглядную, слишком часто наблюдал такие вот ее концерты, и мог уверенно сказать, что большинство оппонентов сдувалось на первых же попытках оправдаться. Потом лишь молчали пристыжено, либо просили прощения и обещали исправиться как можно быстрее, а некоторые откровенно рыдали. Прямо там, не отходя от кассы, что называется… А эта чернявая, как ее про себя обозначил Сергей, глаза не опускала, носом не хлюпала, не рассыпалась на тысячи извинений. Да, терялась местами, да, расстраивалась, и видно было, как слова директрисы ее задевали, и понятно, что все дрожит внутри, как и руки у девушки дрожали… И голос ее дрожал, но ответы всегда были обдуманны и логичны, она не бросалась невыполнимыми обещаниями, не сочиняла оправданий на ходу. И даже вину свою вслух признавала, сообщая, что не знает, как к проблеме подступиться… Эта честность его и подкупила.
Если в первый раз он лишь просто наблюдал за происходящим, не вмешиваясь, во второй раз в чем-то поддержал Арину, в третий не смог умолчать и предложил свою помощь. Знал, чем обернется для него эта инициатива: Ира была злопамятной в принципе, а когда кто-то принародно осмеливался пойти против нее, он автоматически подписывал себе приговор о бесконечной вендетте. Да, Сергей понимал, что будет сложно. Однако, и раньше не бывало легко. А еще безнаказанность Иры слегка его достала. Хотелось иногда и поставить ее на место, не позволяя относиться к людям, словно те уж совсем бессловесные и бесправные твари. Может быть, взыграла обида за то, как его перевели в новый город, ни о чем не спросив, может быть, захотелось отомстить за всех, кого раньше на его глазах обижали… Сергей не задумывался о причинах своего поступка так глубоко, не в его это было привычках. Просто принял решение, что на этот раз он выступит не единым фронтом с Ириной, как она от него обычно требовала, а пойдет ей наперекор.
Нужно было видеть, каким гневным огнем зажглись глаза женщины, когда та поняла, что именно высказал вслух Сергей. Не поддержал ее претензии, а посмел с ней спорить. И помощь предлагать какому-то ничтожеству. Он практически наяву слышал мысли Ирины Петровны, но почему-то не страшно было, а хотелось улыбаться ее предсказуемости.
Зато темные глаза Арины полыхнули такой горячей благодарностью, на грани слез, что Сергею как-то неудобно стало… Ведь ничего еще и не сделал такого для нее, особенного, чтобы видеть в нем всех святых и спасителей одновременно. Пришлось отвернуться, чтобы не показывать свое собственное смущение. И придумывать на ходу пояснения, зачем он вмешался в эту бойню, которая его вообще не касалась. По-хорошему, даже если бы Арина уволилась, не выдержав прессинга неугомонной директрисы, нашлась бы новая жертва для ее придирок, и вся история продолжалась бы бесконечно. Но вот на Родионовой эта карусель должна была прекратиться, так Сергей решил. Объяснение нашлось простое и логичное: в конце концов, им всем нужен был результат, а не бесконечные выяснения, почему у официанток до сих пор перештат. Арина сама результата никогда не достигла бы, то же самое касалось и остальных администраторов, поэтому помощь извне была просто необходима. Вот он и взялся помогать. Как ни странно, даже Ира проглотила эту подачу. Не сразу, после пары вечеров со скандалами, но приняла. Ее больше возмущало, что Сережа не обсудил свою позицию с ней заранее, не подготовил, а посмел высказаться против. Собственный авторитет и позиция перед подчиненными Иру, порой, волновали больше, чем покой и мир дома. Это больше всего возмутило Сергея, и этой же претензией он все споры и прекратил. Как бы там ни было, как ни хорохорилась женщина, как ни показывала свою власть и статус, она становилась мягкой и пушистой, когда речь заходила о семейной жизни. Дома Сергей был главным. Точка. И только по этой причине он позволял Ире играть в начальницу во всех остальных сторонах жизни. За закрытыми дверьми их квартиры оставались мужчина и женщина. Каждый имел свою силу и свою слабость, признавая право на то же самое у партнера. И этого главенства в своем доме Сергею с лихвой хватало. Он принимал решения, он заботился, он требовал, баловал, запрещал и позволял. А Ира, похоже, с удовольствием принимала эту смену ролей. Ведь только дома, рядом с Сережей, она могла позволить себе быть слабой, ранимой, капризной и послушной, потому что он ей это позволял.
Вот и в споре по поводу Арины, который неизменно возникал дома, ближе к ночи, мужчина просто поставил точку:
- Ира, нам нужно как можно быстрее уволить лишних людей. Девчонка сама не справится, и ты это видишь прекрасно.
- Вижу. Потому ей так и прилетает, и в этот раз бы прилетело, если бы ты не вмешался. - Она начинала шипеть, как рассерженная кошка, каждый раз, когда заводила эту тему. Губы Ирины, и без того не очень полные, превращались в тонкие бледные ниточки, которые она нещадно поджимала и грызла. Была у нее дурная привычка искусывать свой рот в кровь.
- Ир, ты сейчас опять себе все до болячек разгрызешь! Посмотрись в зеркало! На кого ты похожа? - это было грубо, но успокоить женщину можно было только так: встряской и грубостью. - Ты же сама себе проблемы создаешь с этой Ариной!
- Да я выгнать ее хочу! Надоела уже, сколько можно с ней спорить? Взялась на мою голову, дура тупая! - Никогда в жизни его жена не призналась бы, что девушка бесит своей смелостью и наличием характера. И тем, что посмела характер против Иры повернуть.
- Ну, выгонишь… Пока другую на ее место найдешь… Пока научишь… Потом она так же будет тупить и тормозить… А нам сейчас нужно фонды резать, Ир, сейчас! А ты время на игры свои потеряешь. Потом будешь мне жаловаться, как начальство тебя снова распяло на совещании, да премию порезало…
- Да и хрен с ней, с премией! Я эту девку выживу! - Иру конкретно несло. Редко такое случалось, обычно трезвый холодный расчет и прагматизм одерживали верх над эмоциями, но не в этот раз.
- А я тебе сказал: нет! И тему закрыли, - Сергей не поднимал голос, но подпустил металла. Прекрасно знал, какой эффект оказывает этот контраст с его обычно мягкой манерой. - Ир, я не хочу портить нервы, обсуждая с тобой дома работу. Ты меня за этим сюда притащила? Целый день больше не с кем цапаться?
- А чем тебе эта ссыкуха так в душу запала, а? - она никак не хотела оставить за мужем последнее слово.
- Если ты сейчас не успокоишься, то я обязательно найду в ней что-то интересное. Чтобы не обидно было за нелепые претензии…
- Ладно… Но после того, как проведете сокращение, я ее все равно уволю! - Вот умная, казалось бы, женщина, успешная, красивая… Откуда в ней бралось столько глупой и непонятной злости?
