— Подмастерье Джофри стал обучаться целительству после того, как я выкинул его из моего класса пения, — сказал мастер Зист и признался со вздохом: — А я стал обучаться пению после того, как мастер-целитель выгнал меня из своего класса.
Киндан встревожился. Арфист сделал рукой успокаивающий жест.
— Ну шевелись! Мы справимся.
Киндан разбудил Марджит и подгонял ее как только мог, но она не слишком желала торопиться. Подойдя к комнате Дженеллы, они увидели Миллу, которая, стоя в дверях, ломала руки и причитала:
— Рано! Бедняжка! Слишком рано!
— Ничего не рано, — непринужденным тоном заявила Марджит.
Подойдя к булочнице вплотную, она наклонилась и вполголоса резко сказала ей на ухо:
— И если ты не можешь держать себя в руках, то лучше возвращайся на кухню.
Милла, которая даже за кучу золота не отказалась бы пропустить повод поволноваться, фыркнула, сердито зыркнула на целительницу, но всё же замолчала.
Киндан, неся лекарские принадлежности Марджит, вошел вслед за ней в комнату. Наталон сидел возле кровати, он держал Дженеллу за руку. Мастер Зист расправил простыни и одеяла и расположился на кровати, готовый принять ребенка.
Марджит решительно отодвинула арфиста, сама осмотрела роженицу и, удовлетворенная, подняла голову.
— Всё прекрасно, дорогая, просто прекрасно, — уверила она Дженеллу. — Когда наступит следующая схватка, просто потужься. Ты же сама знаешь, как это делается.
Далор неловко топтался в углу комнаты. Мастер Зист взглянул на него, прищурился и подозвал Киндана:
— Парень, скажи Свани, чтобы он срочно прокипятил и высушил несколько полотенец. Когда ребенок родится, его нужно будет обтереть. И возьми Далора, пусть поможет тебе.
Киндан вскинул на арфиста вопрошающий взгляд, затем его лицо просветлело, и он улыбнулся. Таща за руку неохотно следовавшего за ним Далора, он покинул комнату.
Выйдя за дверь, Киндан негромко сказал своему спутнику:
— Если мы всё сделаем, как надо, то твоя сестра сможет время от времени подменять тебя.
— О, пожалуйста, — прошептала появившаяся из тени фигурка. Это оказалась Нуэлла. — Мне нужно быть там. Мама этого захочет.
— Но если Марджит или Милла… — начал возражать Далор.
— Они ничего не заметят, если вы двое не окажетесь в комнате одновременно и если будете одеты одинаково, — перебил его Киндан. — При таком волнении всем не до вас.
— Достаточно будет надеть мою кепку, — приободрился Далор.
Поспешно сняв головной убор, который он носил, почти не снимая, он нахлобучил его на голову Нуэллы.
— И убери под нее волосы, — напомнил Киндан.
Нуэлла поспешно сняла кепку, собрала волосы в узел и снова надела кепку.
— Потрясно! — воскликнул Далор. — Ну, точь-вточь, как я.
— Но если ты снимешь кепку или она слетит, считай, ты попалась, — предупредил Киндан.
На лицо Далора вернулось испуганное выражение. Нуэлла поспешила сменить тему.
— Когда придете в кухню, — сказала она Киндану, — заставьте повариху простерилизовать самый острый нож, какой только у нее есть — она только охает и ахает и ничего не слушает, — чтобы было чем перерезать пуповину. И пусть она завернет нож в одну из этих прокипяченных тряпок, чтобы он оставался стерильным.
Киндан поспешил в кухню, гадая про себя, когда же это сестра Далора успела перехватить инициативу.
В любом случае его план сработал превосходно. Киндан ловко устраивал так, чтобы Далор и Нуэлла сменялись каждые четверть часа. В первый раз, увидев рядом с собой дочь, Дженелла широко раскрыла глаза. Нуэлла чуть заметно кивнула в сторону Киндана, и роженица сразу успокоилась, благодарно улыбнулась и с силой сжала руку девочки.
Пошел ребенок. Марджит решительно отступила в сторону, предоставляя принять роды мастеру Зисту. У Киндана сложилось впечатление, что она хочет передать бремя — и фигурально, и буквально — в большие руки арфиста. И всё прошло прекрасно. Вот арфист наклонился над Дженеллой, приговаривая что-то успокаивающее, и уже в следующее мгновение послышалось его сосредоточенное сопение и негромкий звук, похожий на мяуканье.
— Киндан, дай сюда нож, — приказал мастер Зист.
Приблизившись, Киндан увидел крохотного новорожденного, всё еще соединенного с матерью шнуром пуповины.
— Завяжи пуповину, как можно ближе, — продолжал командовать мастер Зист.
Киндан выполнил распоряжение, и арфист обратился к Наталону:
— Иди сюда, перережь пуповину и поздравь свою новую дочь с появлением на свет.
Наталон гордо взглянул на жену, широко улыбнулся и перерезал пуповину. Марджит взяла ребенка из рук мастера Зиста, быстро вытерла его стерильными полотенцами и оглянулась в поисках пеленок.
— Я сейчас принесу, — предложила Нуэлла и торопливо вышла из комнаты.
Марджит проводила ее растроганным взглядом.
— Хороший у вас парень, — сказала она Дженелле. — Обычно только дочери знают, где хранятся детские вещи.
— Далору, наверно, не один день это вдалбливали, — поспешно сымпровизировал Киндан. — Хотя, я думаю, он надеялся, что будет брат.
— Он будет рад сестре, я уверен, — сказал Наталон. Он со счастливым видом смотрел на жену. — А уж я-то как рад!
В дверях появился запыхавшийся Далор с кучей пеленок. Он передал их Марджит, которая ловко запеленала новорожденную и передала ее Дженелле.
— Не знаю, как считает арфист, — сказала Марджит, взглянув на мастера Зиста, — но, по-моему, она просто очаровательна.
Киндан с превеликим изумлением увидел, что по лицу мастера Зиста текут слезы.
Марджит тоже заметила это и ужасно расстроилась.
— О, мастер Зист, простите меня, я, дура, совсем забыла, что у вас тоже была дочь.
Зист кивнул и вытер глаза.
— Была, — произнес он.
Прежде чем произнести это короткое слово, ему пришлось громко откашляться. Он посмотрел на Дженеллу.
— Прошу прощения, но ваша девчушка как две капли воды похожа на мою, когда она только-только появилась на свет.
— И как ее звали? — мягко спросил Киндан.
— Кариеса, — пробормотал арфист. Он изобразил кривую улыбку и окинул гордых родителей долгим взглядом. — И как вы собираетесь назвать эту красавицу?
Наталон и Дженелла переглянулись.
— Мы еще не знаем.
— У них еще много времени, чтобы подумать, — пришла им на помощь Марджит. — Ну, а теперь вы все можете со спокойной душой идти по своим делам, а я пока что помогу Дженелле и ее малышке. — Она сложила руки перед грудью и сделала такое движение, будто укачивала младенца. — Милла, было бы хорошо, если бы ты тоже помогла нам.
