— Ха! Тебе-у повезло, что-у Лима не такая, как многие! Она-у еще-у молодая и смо-утрит на жизнь немного-у по-другому, че-ум другие ведьмы.
— Спасибо, Фомочка, — улыбнулась она своему фамилияру. — Видишь ли, Макс, определенный вид дара накладывает свой отпечаток на характер и поведение. Я работаю с людьми долго и много, и неважно, что у них проблемы со здоровьем. А многие ведьмы работают только с природой, со стихиями и они не очень жалуют людей. Те ведьмы, которых ты видел — это сестры — стихийницы. Они работают со стихией земли и, как ты уже понял, с людьми не очень хорошо и ладно контактируют.
— М-да, — хмыкнул он. — А еще этот их жуткий муравьед. Брррр…
— Между прочем, очень вежливый и галантный муравьед, в отличие от его хозяек.
— Знаешь, я, конечно, очень впечатлен и даже немного дезориентирован от того, что все-таки магия и ведьмы реальны и существуют. Может, будь я моложе, то прыгал бы от счастья, а сейчас мне как-то не по себе от этого знания и хочется держаться подальше. Я готов общаться с тобой и Фомой, но других знать не желаю. И хорошо, что твоя сила никаких последствий, кроме моего возвращенного здоровья не несет.
Макс высказал свое пожелание немного резко и пылко, но Лиме его винить в этом не было нужды.
Она переглянулась с озадаченным Фомой и тяжело вздохнула.
— Что? — спросил ее Макс.
— Со-увсем ничего-у, — протянул Фома и накрутил усы себе на ноготок.
— Ты что-то не договариваешь… — подозрительно произнес он. — Я чего-то не знаю? Меня ждет какой-то неприятный сюрприз?
Фома и Лима одновременно вздохнули.
— Та-а-а-к, — протянул он. — А ну быстро выкладывайте!
Снова вздох.
— Понимаешь… как бы это сказать… — произнесла медленно Лима.
— Говори как есть! — начал злиться Вербицкий.
— Ты тон-то свой поумерь, мя-а-уо-а! — рявкнул на него Фома.
— В общем, помнишь про наш уговор в самом начале лечения? — спросила она его, плавно ведя машину на крутых поворотах.
— Да, — сухо ответил он. — Подожди. То есть, про ребенка — это была правда? Не шутка?
В его голосе появились истеричные нотки.
Фома взглянул на него, как на умалишенного.
— Ты совсе-ум бум-бум? Ты же-у сделку с ведьмой заключи-ул, балда! Конечно-у все-у правда! Или ты думал, что-у она шутки шутит?
Лима взглянула на него тоже снисходительно.
— Макс, ты же мне столько раз делал интересные предложения, забыл? Так вот, когда ты будешь снова ходить и бегать — тебе придется показать мне свои… хм, «способности»…
— Это совсем другое! Это… это же… Я не готов стать отцом, Лима! НЕ ГОТОВ!!!
— Во-ут балда-у балдо-увская! Чучундра-у ко-унченная! — разозлился на него Фома.
— А кто сказал, что ты будешь отцом? Ты мне дашь ребенка и гуляй, Вася, как говориться. Дочка будет только моя. Родиться-то ведьмочка. Тебе с ней не справиться.
— ЧТО?! Ты еще и ребенка себе забрать хочешь? Так не пойдет, Лима! Моя дочь или сын — это мои дочь или сын!
— Ты же-у сказал, что-у не гото-ув стать отцом? Или у тебя-у раздвоение ли-учности?
— Фома, помолчи! — рявкнул на него Макс, не сводя злого взгляда с Лимы. — Ведьма! Никакого ребенка не будет! Поняла?
Лима резко нажала на тормоз, отчего Макс едва успел опереться руками об автомобильную панель и не удариться. Зато Фома улетел на пол с громким «Мя-я-а-а-в-ф-ф!»
Лима крепко сжала руль и повернулась к Максу.
Мужчина хотел было отругать ее за резкое торможение, но прикусил язык, так как ведьма была очень зла. Нет, не так — В ДИКОЙ ЯРОСТИ!
Ее глаза полыхали зеленым огнем, атмосфера в машине накалилась и, воздух стал плотным, ее волосы развивал магический ветер. Магия струилась и была практически осязаема. Это было страшно красиво!
— Лима-у! Я ушиб свой хво-уст! — заныл Фома, запрыгивая обратно на колени к Максу и тоже резко замолчал, увидев в каком гневе его ведьма. — Ой! Что-у сейчас буде-ут!
— Ты. Заключил. Со мной. Магическую. Сделку. — Произнесла она по слогам и чуть порыкивающим голосом. — И если не выполнишь ее условие, то тебя ждет…
— Смерть? — съязвил Вербицкий.
Ведьма как-то зло улыбнулась и от ее улыбки Макс внутренне содрогнулся.
Она покачала головой.
— Кое-что похуже. Все мое благое дело обернется против тебя страшными муками и страданиями. Ты снова станешь инвалидом, Макс и уже тебя не сможет вылечить никто, никакая магия, даже я. Твое тело будет умирать медленно, уродуя тебя день за днем до самого конца…
— Прекрати! Я понял, понял! Черт тебя побрал, ведьма! Свалилась ты на мою голову!
Лима ничего не сказала, а завела автомобиль и плавно тронулась в путь.
Макс пыхтел, дулся, злился, но молчал. Он уже понял, что с магией шутки плохи. Не верить ей он не может. Он немного узнал ее. Лима не из тех женщин, что будет лгать или говорить приукрашенную правду, она скажет «в лоб» все как есть.
— Хорошо, — сказал он и его голос прозвучал как гром среди ясного неба, так как в салоне машины до этого стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь звуком шин, что неслись по гладкому асфальту.
— Будто у тебя есть выбор, — произнесла безэмоционально Лима.
— Но почему именно такая плата? Почему я? — не унимался Макс.
— Потому что ты — моя вторая половинка. Моя судьба.
Глава 14
* * *
Вернувшись домой, Лима помогла Максу переодеться и в полнейшем молчании, собралась уже уйти, как вдруг, с силой и ловкостью, изумившими Лиму, Макс протянул руку, схватил ее за запястье и притянул к себе. От неожиданности она неловко плюхнулась к нему на колени. Он обхватил ее руками.
— Что ты делаешь, Макс?!
— Что я делаю? — серьезно переспросил он. — А ты не догадываешься? Я собираюсь поставить на тебе мое клеймо! Ведь мы половинки одного целого, ты сама так сказала! И мне нет причины не верить тебе…
От этих слов сердце у Лимы затрепетало, но она сурово посмотрела на Макса.
— Прекрати, Макс. Ты можешь навредить себе. Такая импульсивность тебе не на пользу.
— Я действовал совершенно не импульсивно. Я думаю о тебе на протяжении всех тех дней, что ты находишься здесь…
— О чем это ты? — Лима спросила так, словно не поняла о чем идет речь.
Максимилиан поцеловал ее. Да, он умел целоваться. Его губы прижались к ее губам, язык ласкал ее рот, но не проникал глубоко. Он двигался медленно и чувственно.
Отвечая на его голодные стоны, Лима вернула ему поцелуй. И тут же спохватилась. Она оторвалась от его жадного рта.
