Мэтт закончил телефонный разговор, и, когда Николь, не справившись с искушением, еще разок украдкой взглянула на него, она увидела, что он рассматривает ее и Тима, слегка нахмурив лоб, с недовольным выражением.
В ту же секунду все ее мускулы напряглись. Неужели она что-то сделала неправильно? Неужели чем-то вызвала его раздражение?
Когда он заговорил, его слова прозвучали резко и повелительно:
— Если у тебя есть минутка, Тим, я хотел бы кое-что с тобой обсудить.
Тим проковылял к двери, отделявшей приемную секретарей от кабинета хозяина фирмы, и Мэтт добавил еще более резко, обращаясь на этот раз к Николь:
— Я уверен, что тебе есть чем заняться, Николь, так что мы не будем больше отрывать тебя от работы.
Его официальное обращение — «Николь», — когда вот уже много дней он звал ее «Ники», казалось, ударило ее в самое сердце, как и его холодный, отчужденный тон. Мэтт вполне откровенно отстранял ее от участия в их разговоре.
До чего же глупо, что она принимает все так близко к сердцу! Напрасно она пыталась убедить себя, тупо глядя на плотно закрытую дверь кабинета, а потом уселась за свой стол и постаралась заняться работой. Да, все дело именно в этом. Она слишком сильно привязалась к Мэтту, слишком увлеклась своими чувствами к нему… Чувствами, на которые, как ей отлично известно, он никогда не ответит. Но даже если бы и ответил… как бы она рассказала ему о своем возлюбленном? Придумать что-нибудь? Но она не могла лгать, это противоречило всем ее убеждениям, которые она всегда так свято хранила. Как ему рассказать, что ее первый мужчина был не кто иной, как он сам?
Господи, да почему ее это волнует? Такого разговора никогда не будет… Прошло уже более получаса, а Николь вновь и вновь задавала себе один и тот же вопрос. Ведь Мэтт до сих пор убежден, что она до смерти влюблена в Гордона. И ради ее же гордости и самоуважения лучше, если он и дальше будет думать точно так же.
Когда дверь из кабинета открылась, Мэтт и Тим вышли в приемную.
— Николь, мы собираемся пойти перекусить, — отрывисто произнес Мэтт. — Если будут спрашивать, мы скоро вернемся.
Тим, стоявший позади Мэтта, с недоуменным видом прервал его:
— Да, но я думал, что и Николь пойдет с нами…
— Я уверен, что на время обеденного перерыва у нее запланированы куда более важные дела, — резко возразил ему Мэтт. Так резко, что Николь ниже склонила голову над бумагами, не желая, чтобы кто-либо из них заметил, какую боль причиняет ей ледяной тон Мэтта.
Спустя десять минут, поняв, что, хотя ей и не хочется, есть, перехватить что-нибудь никак не повредит, Николь накинула плащ и вышла из офиса.
До центра городка можно было дойти всего за несколько минут. По средам в городке был базарный день, и кругом сновали люди. Но официантке, тем не менее, удалось найти для Николь маленький столик у окна ее любимого кафе-бара, откуда она могла видеть, как входят и выходят посетители.
Только она собралась приняться за еду, как в кафе зашла Кристина и тут же заметила ее.
— Ники! Я так и думала, что увижу тебя тут! — радостно приветствовала она подругу, усаживаясь рядом и с завистью рассматривая полную тарелку спагетти, стоящую перед Николь. — Счастливая ты, — грустно прокомментировала Кристина, — можешь, есть, что только захочешь. А я вот сразу становлюсь, как бочка, особенно теперь, когда снова беременна…
Кристина улыбнулась, когда Николь поздравила ее, и призналась, что и она сама, и Майк с радостью ждут второго ребенка.
— Не надоело тебе других поздравлять? Лучше бы вышла замуж и завела своего, — поддразнила Кристина, но тут же расстроено прикусила губу. — Ох, Ники! Так бестактно с моей стороны подкалывать тебя, когда ты и Гордон…
— Мне дела нет до Гордона, — спокойно ответила Ники. — Собственно говоря… Ну, давай смотреть правде в глаза — ведь так лучше и для него, и для меня. В конце концов, мы всегда были лишь друзьями, да к тому же не особенно хорошими друзьями. Наши отношения были удобны, так как позволяли нам обоим соблюдать приличия.
— Тогда почему же у тебя такой вид, словно весь мир, обрушился тебе на голову? — поинтересовалась Кристина, пристально глядя на нее, и тут же добавила: — И не пытайся убеждать меня, что все в порядке! Ты похудела, почти не улыбаешься и… Честно говоря, у тебя все симптомы безответной любви. — Она помолчала и снова прикусила губу, а затем тихо проговорила: — Ах, Ники, так это вовсе не Гордон? Это Мэтью Хант…
Николь отставила от себя тарелку со спагетти, к которым почти не притронулась, и с горечью ответила:
— Классический сюжет, верно? Скучная, бесцветная секретарша влюбляется в красавца начальника…
— Никто на свете не назовет тебя скучной и бесцветной, — возразила Кристина и тут же задумчиво добавила: — А ты уверена, что он к тебе безразличен? Я заметила в тот день, когда и ты и он ужинали у меня, что ему совершенно явно нравится общаться с тобой.
— Мне кажется, тогда главным для него было вырваться из когтей Люсинды, — быстро отозвалась Николь. — Извини, Крис, но, если ты не возражаешь, мне бы не хотелось говорить на эту тему. Все это просто жизнь, и мне надо попытаться пережить… Только не дай Бог, чтобы кто-нибудь еще пришел к такому же мудрому дедуктивному выводу, как ты. Я и не подозревала, что мое поведение столь очевидно.
— Да нет же! — заверила ее Кристина. — Просто мне очень хорошо известно подобное состояние, вот и все.
— Мне спокойнее, когда все вокруг думают, что мое сердце разбито из-за Гордона, и не догадываются о правде. Мэтт скоро уедет отсюда. Сегодня прибыл наш новый управляющий. Как только он примет дела, Мэтт уедет и будет лишь время от времени инспектировать нас.
— Так он уезжает? — удивленно переспросила Кристина. — Вот так дела! А он ничего не сказал Майку о том, что хочет прервать срок аренды дома. По-моему, Майк говорил, что Мэтт продлил договор аренды.
Николь пожала плечами.
— Откуда мне знать? Может быть, он хочет, чтобы в доме поселился Тим Форд — это наш новый менеджер. В конце концов, здесь у нас не так уж просто арендовать приличное жилье. — Она замолчала, а затем, не поднимая головы, тихо спросила: — Ты ведь никому ничего не скажешь о… нем? Даже Майку. Обещай мне.
Слезы подступили к ее глазам, когда Кристина положила ладонь на ее руку и твердо сказала:
— Можешь мне верить, Ники. Я отлично помню, что чувствовала, когда влюбилась в Майка и считала, что он на меня даже внимания не обращает. Мне кажется, я бы просто умерла, если бы кто-нибудь ненароком обмолвился ему, что я люблю его. Я ничего никому не скажу, и Майку в том числе. Но знаешь, может быть, все не так плохо, как тебе, кажется, — задумчиво добавила она. — Когда вы были у нас, я не могла не заметить, насколько он внимателен к тебе.
— Он просто очень вежлив, — решительно ответила Николь. Ей не хотелось, чтобы слова подруги подавали ей надежду, не хотелось снова верить в то, чего и быть не может. Кроме того, даже Крис не знала всей правды. Потому, что время, проведенное Николь в столице, относилось к прошлому, которое она никогда и ни с кем не обсуждала. — Пожалуй, мне пора возвращаться, — сказала она Кристине, поднимаясь на ноги. — Я так рада за вас…
