Из письма бывшего премьер-министра Ашары Комайд лидеру меньшинства Верхней палаты Парламента Турин Мулагеш. 1732 г. Капитан первого ранга Кавита Мишра идет через пустырь, сунув руки в карманы шинели. Руины скотобойни за пустырем все еще дымятся, откуда-то из глубин поднимаются извилистые струйки дыма. Аханастанская полиция отгородила район, и Мишра замечает, что все офицеры выглядят очень серьезными, хмурятся и качают головами, щеки и носы у них раскраснелись под высокими шлемами с гребнями. У нескольких на плечах блестит золото — лейтенанты, а может, один-два капитана. Да, и впрямь очень серьезное дело.
Впереди констебль машет рукой в черной перчатке, завидев ее приближение.
— Простите, барышня, это место преступления, и я… Мишра вытаскивает удостоверение и показывает ему. — Доброе утро, — говорит она.
Констебль читает. Таращит глаза и отступает на шаг. — Я понял, сударыня, — говорит он. — Э-э. Хотите, чтобы я позвал лейтенанта, сударыня?
— Если он тут главный — то да, пожалуйста.
— Да, сударыня.
Он рысью убегает прочь. Мишра ждет, окидывая взглядом руины скотобойни. Она могла бы пройти на место преступления, если бы захотела, — сколько бы золота ни украшало эти мундиры, ее пост с лихвой превосходит все прочие, — но не делает этого. Она не хочет, чтобы какие-то другие ее поступки, кроме появления и ухода, особенно запомнились.
Аханастанский лейтенант с внушительными седыми усами, которые колышутся всякий раз, когда он пыхтит от негодования, широким шагом идет к ней по тротуару.
— Да-да? — спрашивает он. — Чем могу помочь?
Она показывает документы. Лейтенант пугается, как и констебль, но возмущения в нем куда больше.
— Понятно, — говорит он. — Ну-ну. Как мило, что вы к нам присоединились, капитан Мишра. Министерство иностранных дел, да? При чем тут военная разведка? Разве что… дело каким-то образом связано с Комайд?
Лейтенанту неловко, потому что аханастанские власти прямо сейчас подвергаются серьезной критике. Такое случается, если допустить, чтобы бывшего главу самого могущественного государства в мире убили у тебя на заднем дворе.
— Мы пока что не уверены, — говорит Мишра. — Мы еще оцениваем ситуацию. А вы думаете, эти случаи связаны?
— Нет, — с удивлением отвечает он. — По крайней мере пока нет. Хотя я точно надеюсь, что связь и не обнаружится.
— Вы сказали, у вас еще серия трупов в другом месте, ниже по течению реки?
— На угольном складе, да. Работал профессионал. Очень высокого уровня. — Он окидывает ее взглядом. — Но я очень надеюсь, вы мне не скажете сейчас, что Сайпур с этим как-то связан. Я думал, дни, когда где-то рядом вызревают смертоубийственные конфликты, остались в прошлом.
— Сейчас я мало что могу вам сказать. Но можете не сомневаться, что Министерство иностранных дел не причастно к случившемуся. Хотя оно, разумеется, нас тревожит. Вы опознали какие-то из тел?
— Ни одного. Еще рано.
— И… — Она кивком указывает на выгоревшую скотобойню. — Здесь трупов не нашли?
— Пока нет. Но руины в плохом состоянии. Нужно время, чтобы все обыскать.
— Ниже по течению реки ничего не прибило к берегу?
— Нет. — Он устремляет на нее тяжелый взгляд. — Кого именно мне следует искать, капитан?
— Высокого мужчину, — говорит Мишра. — Волосы острижены очень коротко. Дрейлинг. С фальшивым глазом.
Лейтенант качает головой.
— Мы не находили трупов, соответствующих этому описанию, сударыня. Может, что-нибудь еще подскажете?
— Если бы знала больше, лейтенант, не стала бы утаивать. Он всего лишь сомнительный тип, которого заметили на месте предыдущего происшествия. — Она вытаскивает визитку и протягивает ему. — Если что-то узнаете, не могли бы вы уведомить меня? В этом деле нам лучше держаться друг друга.
— С радостью, сударыня, — говорит он, но улыбается достаточно недружелюбно, чтобы понять: все совсем наоборот.
— Спасибо, лейтенант, — говорит Мишра. Кивает ему, поворачивается и уходит обратно к своему автомобилю.
