– Мне тоже ее очень не хватает. – Всеслав обнял сына. – Она была удивительной женщиной, и не думаю, что мне еще доведется встретить подобную. Хотя не сомневаюсь, что ты встретишь женщину еще лучше.
– Лучше мамы никого не бывает! – Малыш поднял голову, посмотрел на отца снизу вверх. – А можно я еще раз попробую на коне поехать?
– Конечно, можно, – засмеялся отец, вставая и держа сына на вытянутых руках.
Картинка в пламени ненадолго покрылась мутной пеленой. Потом изображение опять стало резким: тот же двор, но в другой день, позже на год или два. Всеслав, одетый в доспехи, стоял возле коня, оседланного к походу. Арсентий протягивал отцу большой красный щит, очень тяжелый для детских рук.
– Папа, а мне совсем-совсем нельзя с тобой?
– Рано тебе пока в бой. Возмужаешь, тогда и будем вместе ратиться ходить. – Всеслав вынул из ножен блестящий меч. – Ну, покажи, чему научился!
Мальчонка бегом домчался до крыльца, вернулся со своим мечом, сделанным под детскую руку. Как и учил отец, направил острие на Всеслава, короткими плавными шагами двинулся по дуге, выбирая время для броска. А потом с коротким выдохом устремился вперед, стараясь нанести удар плоской стороной меча в отцовское бедро. Но тот быстро опустил свой клинок, отбил в сторону оружие Яромира, и тут же, крутанув меч над головой, звонко хлестанул сына по спине – не больно, но очень обидно.
– Плохо, Яромир! – покачал головой Всеслав. – Ты бросаешься вперед, не думая. Не надо спешить, выжди, найди слабое место противника. И заранее прикидывай, что будешь делать, если твой первый удар не удался. Понял?
– Да, отец!
– Ну, ничего. Вернусь, продолжим учиться. Выйдет из тебя еще неплохой воин, а может быть, и отличный.
– А ты точно вернешься? Не обманешь?
– Обязательно вернусь! Побьем князя Всеволода, покажем ему, кто на Руси хозяин, и сразу домой! – Всеслав похлопал сына по плечу, быстрым движением взлетел в седло, надел на голову шлем и посмотрел на сына гордым взглядом. – Не родился еще тот человек, который сможет нас с тобой победить. И не выкован еще тот меч, который нас срубит.
И вновь картинка заколыхалась, меняясь. Опять был тот же двор, только лето сменилось поздней осенью. Вновь маленький Арсентий смотрел на отцовского гнедого жеребца, которого под уздцы вел сам Роман Глебович, князь рязанский. И никого не было в седле, а через конский круп переброшено что-то большое, накрытое алым плащом с расшитым кантом. Подойдя поближе, князь Роман опустился на корточки, став такого же роста, как и Яромир, посмотрел на мальчишку с грустной улыбкой.
– Видишь, как случилось – не сберег я твоего батьку. Богом клянусь, меньше всего я хотел именно его потерять…
Яромир открыл было рот, чтобы что-то сказать, но горло, как клещами, сдавило рыданиями.
– В общем, тут вот какое дело, – продолжил князь, – батьке твоему я обещал перед смертью, что о тебе позабочусь, не брошу одного. Поэтому иди собирайся. Как похороним Всеслава, в дружину поступишь. Пока, знамо дело, в детскую, но если вырастешь таким же справным воином, каким он был, встанешь со мной рядом.
Роман Глебович протянул руки, и Яромир, не в силах больше сдерживаться, бросился к нему, рыдая взахлеб, чувствуя, что весь мир сломался и перевернулся.
– Плачь, Яромир, плачь! – князь прижал к груди голову мальчишки. – Такие слезы – не стыд для мужчины. Три раза в жизни может плакать воин – если теряет родителей, если теряет любимую, и если, не дай боже, теряет детей. И пускай это будут последние слезы в твоей жизни!
И вновь пламя затрепетало, изображение в нем расплылось и исчезло, в этот раз уже навсегда. Вернулась поляна, по кругу обставленная высокими столбами, потрескивающий костер посредине ее и двое мужчин по разные стороны пламени.
– Ты выучил все уроки, Яромир, – заговорил Всеслав после короткой паузы.
– Меня теперь не Яромиром зовут.
– Я знаю, ты отказался от имени, которым я тебя назвал.
– Я от многого отказался. Я теперь совсем другой человек. Ушел из дружины, живу в монастыре и с нечистью борюсь.
– Знаю. Все эти годы я смотрел на тебя отсюда, видел, как ты растешь и мужаешь. Видел, как ты нашел свою любовь. Твоя жена была прекрасной женщиной и родила тебе прекрасного сына.
– Я потерял их, отец. Не уберег.
– Ты сделал все, чтобы их спасти. Понятия не имею, как бы я повел себя на твоем месте – вряд ли пошел бы в монастырь. Но это твой выбор, твой путь, и ты, насколько я могу судить, по нему идешь вполне уверенно.
– Не знаю. Просто делаю то, что считаю правильным. – Арсентий посмотрел на отца, не отрывая взгляда, а потом произнес с болью: – Мне так тебя не хватало! Почему ты так рано ушел? Если бы ты был рядом со мной, я не сделал бы столько ошибок!
– Не было ни дня за это время, чтобы я себя не корил за то, что ты один! – ответил Всеслав, склонив голову. – Но ты и сам знаешь, что такое воинский долг. И как переменчива воинская удача. Никто не идет в бой, чтобы проиграть, каждый собирается вернуться с победой. Но потом одни побеждают, а другие погибают.
– Я понимаю. Но мне все равно было очень трудно без тебя!
– Ты отлично справлялся! Я видел. И гордился тобой всегда. И всегда буду гордиться!
– Отец! – вспомнил Арсентий. – Я же пришел сюда за поисками ответов.
– Каких ответов?
– Волхв меня сюда направил за ответами. Он хотел, чтобы я научился чувствовать мир живых и мир мертвых.
– Ты уже все услышал и увидел. Только не успел понять. – Всеслав смотрел на сына, улыбаясь.
Отец встал, повернулся и зашагал в сторону. Когда дошел до каменных столбов, повернулся и произнес:
– Арсентий – красивое имя. Только не забывай, что мы тебя назвали Яромиром. – Он сделал еще один шаг и исчез, как будто и не было.
Послушник смотрел ему вслед, чувствуя, что слезы просятся на глаза. Как и тогда, много лет назад. Но в этот раз он сдержал их – опустил взгляд в огонь, а когда поднял обратно, увидел, что опять находится посреди капища волхва, а дед Рычан, вновь седой и дряхлый, дремлет, прислонившись спиной к деревянному истукану. А на плече у него сидит верный ворон, охраняя покой хозяина.
* * *
– Другого я, признаться, ждал, – пробормотал старик, проснувшись и выслушав рассказ Арсентия. – Думал, пращур тебе откроет устройство мира, расскажет, что и как, куда тебе двигаться дальше.
– Он рассказал все, что было нужно.
– Ну, тогда ладно, – ответил волхв, подумав. – Тогда и мне тут незачем задерживаться. Третий день наступил, уже чувствую, как меня зовут. Вон, ученики мои стоят под дубом, машут.
Арсентий, оборачиваясь туда, куда указал Рычан, чувствовал, как волосы стянуло на затылке узлом. Но не увидел там никого – только ветви деревьев шевелились на ветру.
