Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
К тому времени старейшины аулов, уставшие от войны, были только рады прекращению нескончаемых сражений, набегов и грабежей. Боевые действия затихли сами по себе. Генерал Головин действовал методом кнута и пряника. Он жестоко разорял аулы горцев, воевавших против русских, а тем, кто выказывал покорность и вел себя лояльно, давал всяческие послабления и льготы. Родовые старейшины сделали надлежащие выводы, и с русскими сражались теперь лишь полные отморозки, которые уже не могли и не желали жить мирным трудом.
Генерал Головин вызвал к себе Сергеева и вручил ему предписание, подписанное самим императором, согласно которому Николаю следовало немедленно выехать в Петербург. Евгений Александрович давно уже оценил успешность действий спецотрядов, действовавших в районах, контролируемых мятежниками, и с уважением относился к Сергееву. Он хотел, чтобы тот остался на Кавказе до полного замирения этого края, но против приказа государя генерал ничего поделать не мог.
Попрощавшись с Лермонтовым и его боевыми товарищами, Сергеев на курьерских отправился в путь. С одной стороны, ему не хотелось покидать своих новых боевых товарищей, с которыми он уже успел сродниться. Но если честно, то Николай изрядно соскучился по своим друзьям из XXI века, а более всего по Адини, которая все это время посылала ему с оказией письма, в которых сообщала о питерских новостях и о том, с каким нетерпением она ожидает его прибытия. Читая послания любимой, Николай краснел, словно школьник, и бережно складывал их в полевую сумку. А на привалах тайком доставал, с наслаждением перечитывал, вдыхая тонкий запах духов, исходивший от листков бумаги.
Он, конечно, догадывался – для чего император вызвал его в столицу. Шумилин сообщил Сергееву-младшему о том, что его отец отправился в Калифорнию, чтобы ознакомиться с тамошним положением дел и на первых порах взять на себя бразды правления крепостью Росс и прилегающими к ней территориями. Дядя Саша – так Николай привык называть старинного друга отца, намекнул, что, возможно, ему снова предстоит «дальняя дорога» и «большие хлопоты». Возможно, что придется ехать к отцу, чтобы помочь ему в американских делах, а может быть, вместе с генералом Перовским он отправится в новый Хивинский поход, чтобы навести, наконец, порядок в делах азиатских.
Но пока можно было лишь гадать. Впрочем, Николай, как человек военный, готов был следовать туда, куда прикажет начальство. Вот только Адини…
«Бедная девочка, – подумал он, – ей снова, как Пенелопе, придется ждать своего Одиссея. Жалко ее, да только ничего не поделаешь – служба есть служба. А мне и самому очень хочется побыстрей увидеть ее».
Мелькали верстовые столбы, на почтовых станциях человеку, следующему с подорожной и предписанием, подписанным самим государем-императором, тут же находили свежих лошадей, и бричка споро катила по бескрайним просторам России. Николай наскоро перекусывал в придорожных трактирах, спал на ходу, умывался у деревенских колодцев или у речек, еще не загаженных сточными водами и промышленными отходами.
Вот уже скрылась за горизонтом Первопрестольная, и бричка вышла на финишную прямую. Не останавливаясь, он проехал через Валдай с его распутными девками, колокольчиками и чудесным Иверским монастырем. Николай поплотней завернулся в теплую бурку из войлока – подарок кунаков из отряда Лермонтова, – пригрелся и уснул. Проснулся он лишь тогда, когда бричка проехала Тосно, или, как ее сейчас называли, ямскую слободу Тосна. До Петербурга оставалось, что называется, рукой подать.
С приближением столицы Российской империи движение на тракте стало заметно оживленней. В сторону Петербурга двигались телеги и фуры с грузами для большого города. Скоро бричка подъехала к Дальней рогатке в районе Пулкова, где он предъявил свои документы. Пока караульный начальник читал его грозные бумаги, Николай с любопытством рассматривал построенную год назад Обсерваторию. Он вспомнил, что само здание и два жилых дома для служащих обсерватории строились по проекту и под наблюдением Александра Брюллова – старшего брата Карла Брюллова.
«Как там поживают Ольга и Карл?» – невольно подумал он. Из последнего письма Адини Николай узнал, что они уже вернулись из будущего в Петербург XIX века и поселились в Ораниенбауме, во дворце великого князя Михаила Павловича. Сам брат царя был постоянно в разъездах, и всеми делами в Рамбове – так моряки называли Ораниенбаум – заправляла его супруга, великая княгиня Елена Павловна. Она была знакома с Карлом Павловичем еще до его скандального брака и, узнав все подробности случившегося, в отличие от многих представителей петербургского высшего света, не отказала ему от дома. Получив некоторую информацию от императора о том, кто такая новая знакомая Брюллова и ее друзья, великая княгиня старалась как можно чаще видеть их, пытаясь побольше узнать о будущем.
«Надо будет вместе с Адини навестить Елену Павловну, – подумал Николай. – Ольга – тетка хорошая, хотя немного и шебутная. К тому же во дворце Елены Павловны всегда можно встретить интересных людей». Но это если у него найдется свободное время. А вот в последнем он глубоко сомневался.
Лошади уже цокали копытами по булыжной мостовой столицы Российской империи. Николай решил сперва заехать на Кирочную улицу к Шумилину. Надо было привести себя в порядок, помыться, а заодно переговорить с дядей Сашей и узнать у него последние новости. Их должно накопиться немало – хороших и плохих.
– Коля! – радостно воскликнул Шумилин, увидев вылезающего из брички сына своего друга. – Явился – не запылился… Хотя, – тут хозяин критически посмотрел на Николая и покачал головой, – насчет «не запылился» – это я, конечно, погорячился. Давай быстрее ступай ко мне в дом. Обещаю тебе горячую ванну и душистое мыло с мочалкой, от которых ты, наверное, отвык на Кавказе. Открою тебе маленький секрет – о твоем прибытии уже стало известно некоторым августейшим особам, и тебя с нетерпением ждут сегодня вечером во дворце. Правда, не Зимнем, а Аничковом – император решил, что встреча будет неофициальной. Так что извини – отдохнуть тебе сегодня вряд ли удастся.
– Дядя Саша, – улыбнулся Николай, – я все понял. Мне и самому очень хочется увидеть, как вы сказали, «некоторых августейших особ». Я удивляюсь, если одна из этих особ, не дожидаясь вечера, не примчится сюда.
– Ну, ты прямо бабка Ванга, – рассмеялся Шумилин. – Если зрение меня не подводит, то я вижу карету Придворного ведомства, которая приближается к моему дому. А в ней…
Александр угадал – в карете сидели Адини, Ольга Румянцева и Карл Брюллов. Дамы не смогли дотерпеть до вечера и решили немедленно навестить героя, вернувшегося с войны. А Карл Брюллов прихватил с собой мольберт. С некоторых пор он с большим удовольствием рисовал портреты людей из будущего. По его словам, в них было нечто особое, то, что отсутствовало у его современников.
Адини, забыв о правилах приличия, с радостным криком бросилась к Николаю. Шумилин крякнул и оглянулся по сторонам – не заметил ли кто из прохожих столь нескромный поступок царской дочери. Ольга и Брюллов лишь понимающе переглянулись и улыбнулись. А Николай не знал, что и делать. Ему очень хотелось обнять любимую и крепко поцеловать. В то же время он прекрасно понимал, что этого делать нельзя – за домом Шумилина наверняка следили, и если он даст волю чувствам, то о его поступке завтра же будет известно всему сановному Петербургу. Поэтому он сделал шаг назад и предостерегающе вытянул вперед руки.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
