— Очень просто, — решительно заявил он. — Будем вместе ходить в рестораны, на концерты, посещать благотворительные вечера и т. д. Все, чем ты до сих пор занималась, будем делать вместе. Тогда никто не усомнится в моих честных намерениях.
Эстер засмеялась:
— Ты собираешься ухаживать за мной?
— Определенно. Думаю, у тебя нет возражений?
— Нет, — она улыбнулась с притворной застенчивостью. — Твоя идея очень даже мне по душе.
— Так я и думал, — сказал он самодовольно. Но тут его глаза потемнели. — Я собираюсь прояснить ситуацию Гэлбрейту и всей компании, а также любому, кто засмотрится на Эстер Конвей. — Он протянул ей руки. — А теперь иди сюда. Сядь мне на колени и скажи, какой я умный.
Она охотно отозвалась, так охотно, что Патрик, опьяненный новой, уступчивой Эстер, с трудом отпустил ее, когда она вырвалась, наконец, из его объятий.
— Как я хочу, чтобы ты осталась, — прошептал он, когда они, обнявшись, шли к машине.
— Я тоже.
— Позвони, как только доберешься домой.
— Хорошо. — Эстер нехотя высвободилась и села в машину.
Патрик просунул голову через открытое окно:
— Я заеду за тобой в магазин завтра в половине шестого.
Значит, он не шутил. Эстер улыбнулась ему.
— Ладно. Я приготовлю ужин…
— Нет. Завтра мы ужинаем в «Королевском оружии».
Он быстро поцеловал ее. Эстер, печально вздохнув, включила зажигание и поехала вверх по длинной, тенистой от деревьев дороге.
Подъехав к дому, она нахмурилась, заметив, что в окнах повсюду горит свет. Но прежде, чем она успела вставить ключ в замочную скважину, дверь отворилась, и на пороге показалась знакомая маленькая фигурка.
— Здравствуй, дорогая, — сказала Селия Лукас. — Я взяла ключ у Дэвида.
— Мама! — Эстер радостно обняла ее. — Почему ты не сообщила, что собираешься приехать?
Они вошли в дом, закрыв за собой дверь. Селия с любопытством окинула дочь взглядом своих карих глаз.
— Мне эта мысль пришла в голову лишь сегодня утром. Глупо было возвращаться из Дорсета в Уорик и не заехать по пути к тебе. Ты не заметила моей машины? Наверное, не заметила. Где же ты была весь день? Я звонила тебе с двенадцати часов, но все время натыкалась на автоответчик.
Эстер прошла на кухню поставить чайник. Ее мать последовала за ней и уселась за небольшой кухонный стол. Видно было, что она с места не двинется, пока не узнает все.
— Я целый день работала, помогала расчищать сад.
— Кому? Твоей новой приятельнице? Кто она такая?
— Очень приятный человек, но не она, а он. Ты уже поела?
— Не беспокойся, — нетерпеливо отмахнулась мать. — Кто он? Ведь это не кто-нибудь из твоих Ромео?
Эстер засмеялась и рассказала ей про Патрика, его дом, его работу, про то, как он выглядит, одевается, сколько ему лет, — словом, все, что интересовало ее мать.
— Похоже, он настоящий мужчина, — наконец заключила Селия, беря у Эстер чашку чая. — Нет, больше ничего не надо, доченька, — я на диете. Днем Тэлли настойчиво потчевала меня пирожками за чаем. Я не смогла отказать ей, так что до вторника придется поголодать.
— Господи, мама! Чего ради ты собираешься голодать?
— Я не могу влезть в единственный костюм, заказанный у модельера. Дешевле сбросить лишний вес, чем купить еще один. Ну да неважно, забудем об этом. — Селия внимательно оглядела дочь. — Ты изменилась, девочка.
— Заметно? — Эстер потянулась, улыбаясь. — Сказать, что я отлично провела сегодняшний день, — значит ничего не сказать.
— Если твой сияющий вид — заслуга Патрика Хэзерда, я хотела бы встретиться с ним.
— Ты надолго приехала?
— Согласна потерпеть меня до среды?
— Конечно. Оставайся сколько захочешь, — поспешила ответить Эстер, не возражая против присутствия матери в своем доме.
Селия улыбнулась дочери. В ее улыбке светилась любовь.
— Спасибо тебе, дорогая. Но Парис и Эгги в собачьем приюте ждут меня, и я должна вернуться в среду, чтобы забрать их.
Парис и Агамемнон — два жесткошерстных терьера Селии Лукас — были одной из причин, почему Эстер видела маму не так часто, как хотелось бы.
— В таком случае мы можем увидеть Патрика завтра, мама. Он заедет за мной в половине шестого… Боже! Я совсем забыла! Я должна была позвонить ему! — Эстер бросилась к телефону.
— Где ты была? — сердито спросил Патрик. — Тебе давно пора быть дома!
— Моя мама приехала ко мне. Нежданно-негаданно. — Эстер закусила губу. — Может, мы отложим ужин в «Королевском оружии»? Она останется до среды.
— Конечно, нет, — быстро возразил Патрик. — Пригласи на ужин и маму. Я рад буду познакомиться с ней.
— Она тоже, — без энтузиазма ответила Эстер. — Но предупреждаю, иногда она чересчур прямолинейна.
— Прекрасно. С нетерпением буду ждать встречи с ней. — Внезапно его голос изменился: — Дорогая, я сижу тут и вспоминаю сегодняшний день. С трудом верится, что все это произошло на самом деле. Сегодня мне точно не уснуть.
— Мне тоже.
— Ты жалеешь?
— Нет.
— Отлично. До завтра. Приготовь мне чего-нибудь выпить в своем коттедже. Мне нужно будет время, чтобы расположить твою матушку в мою пользу до того, как мы отправимся в ресторан.
— Кажется, много времени у тебя это не займет. Спокойной ночи, Патрик.
Селия вошла в комнату, широко улыбаясь.
— Так когда я познакомлюсь с ним?
— Завтра он поведет нас ужинать в «Королевское оружие»! — Эстер заключила мать в объятия и чмокнула в щеку.
— Вот это да! — поразилась Селия. — Должно быть, этот твой Патрик парень не промах.
— Он не мой… — Эстер запнулась. Нет, он мой, подумала она вдруг, чувствуя, как в ней заговорил собственнический инстинкт. Пусть только кто-нибудь попробует отнять его у меня.
Селия вздохнула.
— Знаешь, я боялась, что этот день никогда не наступит. Я надеялась, молилась, но иногда мне казалось, что ты так и не посмотришь больше ни на одного мужчину.
— Мне понадобилось много времени, чтобы пережить потерю Ричарда, — ответила Эстер, ничуть не обиженная. — Я любила его.
— Да, я знаю. — Селия нахмурилась. — Но мне всегда казалось, что для тебя лучше было бы совсем уехать отсюда, а не продолжать работу в магазине и не покупать здесь этот дом.
— Если б я уехала, я бы не встретила Патрика, — возразила Эстер, подхватив чемодан матери. — Пойдем, я поменяю постельное белье на кровати.
На верхнем этаже дома располагались ванная и две спальни. В одной спала Эстер, вторая была гораздо меньше. Когда к ней приезжала мать, она всегда перебиралась в меньшую, а в большую помещала маму, не позволяя ей ютиться на узкой кровати. Они, как всегда, поспорили, но Эстер и слушать ничего не стала. В конце концов, двуспальная кровать была застлана чистым бельем.
