– Прости, если я огорчил тебя, Мэд.
Она слишком много для него значила. Он уже давно с трудомсдерживал гнев, наблюдая за тем, что проделывал с ней Джек. И хуже всего, чтоона, кажется, ничего не замечает. А вот он, Грег, все видит уже давно. Можетбыть, отчасти поэтому его и уволили. Опасно оставлять Мэдди рядом с человеком,которому все ясно.
– Он ведет себя с тобой как насильник, Мэд.
– Да, похоже на то, – печально признала она. – И все жея не уверена. Может быть, мы преувеличиваем... Ведь он же меня не бьет.
На самом деле она уже все поняла... только не хотела этогопризнавать, не хотела об этом слышать. Однако и закрывать глаза становилось всетруднее.
– Как ты думаешь, он тебя уважает?
– Я думаю, он меня любит, – не задумываясь ответилаМэдди. – И хочет сделать как лучше для меня. Только он не всегда знает, какнадо.
Грег не мог с ней согласиться. Но как ее заставить взглянутьна свою жизнь с Джеком другими глазами?
– Мне кажется, даже насильник любит свою жертву. Как тысчитаешь, Бобби Джо тебя любил?
– Конечно, нет!
Как он может сравнивать Джека с Бобби Джо! Сама мысль обэтом ее ужаснула. Она больше не хочет ничего слышать. Одно дело допустить, чтоДжек склонен к насилию, и совсем другое – слушать, как об этом рассуждает Грег.Ужас насилия становится слишком реальным.
– Ну, может быть, Бобби Джо тебя и не любил. Но прошутебя, подумай о том, что проделывает с тобой Джек. Он таскает тебя за собой,переставляет с места на место, как какой-нибудь неодушевленный предмет, каквещь, которую он купил за деньги. А когда он убеждает тебя в том, что без неготы никто и ничто, это разве слова любящего человека? Хуже того, ему нужно,чтобы ты в это верила. – Грег знал, что она действительно в это верит. – Мэдди,он хочет, чтобы ты признала, что ты его вещь.
Холодок пробежал по спине Мэдди. Это же слова Джека...
– Почему ты так говоришь?
– Мэдди, я хочу попросить тебя кое о чем.
Она подумала, что он попросит ее поговорить с мужем, чтобытот вернул его обратно на студию. Вряд ли Джек ее послушает, но попытатьсяможно.
– Сделаю все, что смогу.
– Ловлю тебя на слове. Обещай, что пойдешь к врачу, вгруппу психотерапии для женщин, живущих с насильниками.
– Что за глупость! Мне это не нужно.
– Решишь после того, как там побываешь. Мэд, мнекажется, ты не имеешь представления о том, что с тобой происходит и кто довелтебя до этого. Я найду тебе врача. Надеюсь, у тебя откроются глаза. Я сам могупойти с тобой.
Найти врача-психиатра... Да ведь именно это она собираласьсделать для Дженет Мак-Катчинс. Но та была вся в синяках, а ее, Мэдди, никто небьет.
– Хорошо... возможно... если ты найдешь врача. А что,если меня кто-нибудь узнает?
– Ты можешь сказать, что пришла вместе со мной, чтобыподдержать меня. Мэдди, моя сестра прошла через это. Она дважды пыталасьпокончить с собой, прежде чем поняла, что с ней происходит. Я ходил вместе сней. А ведь она родила от мужа четверых детей.
– И что с ней сейчас?
– Она развелась с ним. Вышла замуж за отличного парня.Но ей понадобилось три года психотерапии. Тот, первый муж казался ей героемтолько потому, что не бил ее так, как мой отец избивал нашу мать. Не всякоенасилие оставляет после себя синяки, Мэд.
Да, она это знала. И все же отказывалась признавать. Ейхотелось верить, что Джек не такой. И себя она не считала жертвой насилия.
– По-моему, ты рехнулся, Грег, но я все равно тебялюблю. Что ты теперь собираешься делать?
Она старалась отвлечься от того, что он сказал про Джека.Слишком это страшно. Она непроизвольно уже пыталась себя убедить, что все нетак, что Джек никакой не насильник. Грег просто расстроен из-за своегоувольнения.
– Буду спортивным комментатором на Эн-би-си. Мнесделали отличное предложение. Приступаю через две недели. А ты уже знаешь, ктобудет работать с тобой?
– Брэд Ньюбери.
Теперь Мэдди чувствовала себя расстроенной. Ей будет оченьне хватать Грега, больше, чем она могла себе представить. Может, стоит походитьв эту женскую группу хотя бы ради того, чтобы иметь возможность с нимвстречаться. Джек, конечно, не позволит ей с ним общаться. Найдет способполностью отрезать от нее Грега, «для ее же собственного блага». Настолько-тоона своего мужа знает.
– Тот парень с Си-эн-эн?! Ты шутишь! Да он же просто дерьмо.
– Боюсь, наши рейтинги сразу полетят вниз.
– Не полетят. Ты ведь остаешься. Не горюй, девочка, всебудет нормально. Но только обязательно подумай о том, что я сказал. Больше мнеот тебя ничего не надо. Подумай об этом.
– Хорошо, я подумаю...
До конца рабочего дня она думала о словах Грега. Онизатронули какую-то струнку в глубине ее души, и сейчас она всячески пыталасьубедить себя в том, что это не так. Да, Джек постоянно твердит, что она емупринадлежит, но это означает только, что он ее страстно любит. Но... впоследнее время даже их любовь стала какой-то странной. Он несколько разпричинял ей боль, когда они занимались любовью. Впервые тогда, в Париже. Грудьзаживала целую неделю. И потом, в «Клэридже», когда он овладел ею на мраморномполу, она больно ушибла спину. Правда, все это он, конечно, делал ненамеренно.Просто слишком возбуждался и никак не мог удовлетворить свою страсть. И потом,он просто не любит ничего планировать. Ну, какое же насилие в том, что он увезее в Париж и поселил в «Ритце»? И купил ей изумрудный браслет и колье. Нет,Грег просто был не в себе. Расстроился из-за того, что его уволили. Да ещевздумал сравнивать Джека с Бобби Джо! Что между ними может быть общего?! Джекспас ее от Бобби Джо.
И все же она никак не могла забыть о том, что говорил Грег.В душе поднималось какое-то болезненное ощущение. Впрочем, всякое насилие,направленное против кого бы то ни было, вызывало в ней такое чувство.
Все еще под влиянием слов Грега она отправилась на заседаниекомитета к первой леди. Села рядом с Биллом Александром. Он очень загорел. Зато время, что они не виделись, он успел съездить к сыну в Вермонт и к дочери наферму.
– Как продвигается книга? – шепотом спросила Мэдди.
– Хорошо. Правда, довольно медленно.
Он улыбнулся, с восхищением глядя на нее. Так же как и всеостальные. В белых брючках и голубой рубашке мужского покроя она выгляделапо-летнему привлекательной.
На это заседание первая леди пригласила психиатра ЭугениюФлауэрс, которая специализировалась на лечении женщин – жертв насилия иподдерживала любые начинания в их защиту. Мэдди о ней слышала, но ни разу ещене встречалась. Доктор Флауэрс обошла всех присутствовавших и с каждымпоговорила с большой теплотой. Вообще она напоминала добрую бабушку, если бы неглаза – острые, проницательные. И для каждого у нее нашлись особые слова. Онавсем задавала один и тот же вопрос: в чем, на их взгляд, заключается жестокоеобращение мужчины с женщиной, как они могут это определить. Все отвечалипримерно одно и то же: побои, избиение.
