Тут Кассия заметила Нэн, остановившуюся возле ее локтя, и вспыхнула, подумав, что девушка могла проникнуть в ее мысли, прочесть их в ее взгляде.
— Ваше молоко, миледи, — сказала Нэн. Она поставила кубок перед хозяйкой довольно неосторожно, и часть теплой жидкости расплескалась на стол.
Кассия почувствовала, как ее снова охватывает раздражение, ей захотелось дать пощечину дерзкой девчонке или ткнуть ее лицом в кучу навоза, которого, как она полагала, кругом было предостаточно. Однако ей не пришлось принимать столь трудное решение, потому что появился ее муж — и он уж знал, что делать! Хозяин замка шел в сопровождении старого мужчины со свирепым лицом, герцога Корнуоллского. Кассия повернулась, чтобы отослать Нэн, и тут заметила, как глаза девушки задержались на лорде Грэлэме, а на лице появилось выражение какого-то тайного интимного знания, будто он принадлежал ей. «Ах, — подумала Кассия, не испытывая, впрочем, никакой особой ревности, — вот почему эта служанка чувствует себя столь уверенно и ведет себя столь дерзко!» Она улыбнулась и присела в глубоком реверансе перед герцогом. Тем временем Грэлэм спокойно произнес:
— Милорд герцог, это леди Кассия, моя жена. Герцог почувствовал великое изумление при виде этого хрупкого маленького создания, стоявшего теперь перед ним. Огромные глаза юной Кассии де Моретон были прикованы к его лицу, и сама она отнюдь не напоминала наглого и грязного мальчишку-подростка, столь решительно проложившего путь в этот зал накануне. Она была прелестной девушкой; в ней чувствовались великая нежность, доброта… и какая-то неуверенность.
У герцога появилось желание защитить Кассию, удивившее его самого. Он был слишком стар, чтобы вести себя так по-дурацки, и все же не удержался и сказал самым нежным тоном:
— Лорд Грэлэм благословен в мужьях. Ему досталась прелестная жена, миледи. Позвольте мне приветствовать вас в Англии.
— Благодарю вас, милорд герцог, — ответила Кассия. — Даже в Бретани ваше имя известно, и там вас глубоко почитают. Мой отец говорил, что вам следовало бы стать королем Англии, потому что вы отважны, решительны и справедливы к своему народу.
Герцог рассмеялся.
— Данный вопрос находится в ведении Господа Бога, миледи, — шутливо ответил старик, и Грэлэм заметил, как он приосанился при этом. Герцог и сам не знал, понравилась ли ему ее откровенная лесть или рассердила.
— Мой отец говорит также, что наш король Людовик Святой[2]слишком отдавался служению Господу. Господь должен был дать ему свободу править своим народом.
— А вы как думаете, миледи?
— Я, милорд герцог? Я считаю, что в мире слишком много несчастий и несправедливостей, чтобы самому праведному из королей стоило посвящать себя исправлению всего этого.
— Ну, милорд, — сказал герцог Грэлэму, возможно, вашей жене удастся убедить Эдуарда вернуться в Англию и занять свой трон. Я вспомню о ваших словах, миледи, когда в следующий раз буду писать своему племяннику.
От этих любезностей герцога Кассия вспыхнула и сказала торопливо:
— У нас здесь только хлеб и сыр; да еще я могу предложить вам свежего молока.
Грэлэм нахмурился. Такое угощение было позорно предлагать дяде короля!
— Нэн, — рявкнул он, — принеси угощение для герцога!
— Свежее молоко, — задумчиво произнес герцог, — как давно я его не пил, миледи. Да, очень давно.
— Говорят, она благотворно действует на здоровье, милорд герцог. Пожалуйста, соблаговолите сесть.
Грэлэм изумленно смотрел на жену. Она вела себя как подлинная леди и хозяйка, но это почему-то рассердило его. Что, если ее трепетная нерешительность в его присутствии была всего лишь лицедейством и она была такой же строптивицей, как Джоанна?
— Я позабочусь о молоке для вас, милорд, — сказал он герцогу. — Этот стакан предназначен для моей жены.
И подумал с несвойственной ему извращенностью ума, что ей оно нужнее, чем герцогу.
Кассия торопливо подняла глаза на мужа. Он добрый, убеждала она себя, и нет причины его бояться. В конце концов не его вина, что он уродился таким огромным и суровым.
Герцог только хмыкнул, видя, как засуетился лорд, и с любезной улыбкой разместил свои старые кости на стуле хозяина замка.
— Расскажите мне о Бретани, миледи, — неспешно попросил он, отпивая молоко из стакана, который Кассия передала ему.
— Корнуолл очень напоминает Бретань, милорд, — сказала Кассия, усаживаясь на край скамьи. Она старалась быть приятной и не разочаровать старого герцога. — Может быть, здесь немного похолоднее.
Кассия невольно вздрогнула, обводя взглядом влажные каменные стены зала.
— Вулфтон долго оставался без хозяйки, миледи, — любезно сказал герцог, — Лорд Грэлэм — воин и поэтому отдает все свое внимание фортификационным сооружениям. Во время его пребывания в Святой Земле Вулфтон находился на моем попечении. Боюсь, его крестьяне обленились.
— Я ничего не знаю о науке фортификации, милорд, — убежденно сказала Кассия, — но я постараюсь сделать Вулфтон более приятным для вас, когда вы нанесете сюда визит в следующий раз.
Герцог слегка пошевелился на своем стуле. До этого он считал Кассию прелестным юным существом, почти ребенком, но она показалась ему слишком мягкой, бесхребетной. Теперь его мнение о ней изменилось и его охватило беспокойство за нее. Грэлэм был не из тех, кто мог позволить женщине руководить собой.
Молчание герцога вызвало у Кассии тревогу.
— Мой муж… принял меня, милорд герцог? — робко поинтересовалась она, не сознавая, что ее пальцы крепко вцепились в складки шерстяного платья. Герцог нахмурился.
— Так Грэлэм говорил с вами о возможности объявить брак недействительным? — в свою очередь, спросил он. Кассия кивнула.
— Вчера вечером. — Она подняла голову и посмотрела прямо в глаза герцогу; теперь взгляд ее был вызывающим и гордым. — Он должен меня принять, милорд герцог. Мой отец выбрал этого рыцаря мне в мужья, чтобы он защищал меня и Бельтер. Возможно, он предпочитает леди Джоанну, но я принесу ему в приданое состояние и весьма ценные земли.
— Да, мне об этом известно.
Герцог поставил пустой стакан и, упершись в колени своими худыми костистыми пальцами, подался вперед, к Кассии.
— Миледи, — начал он, — ваш муж — могущественный человек. Альянс с семейством де Морлэ прибавил бы ему еще могущества и богатства. Он близкий друг моего племянника, короля Англии. Вы предлагаете ему земли, это верно, но для того, чтобы удержать их, ему придется воевать. А это, миледи, требует немалых усилий.
— Вы хотите сказать, милорд герцог, что мой отец потребовал от лорда Грэлэма слишком многого?
Герцог усмехнулся.
— Нет, мое дорогое дитя. Грэлэм не такой человек, чтобы позволить руководить собой кому бы то ни было. Ему приятнее крушить черепа, чем просто сидеть в замке. Он рожден для того, чтобы воевать. Но я предпочел бы, чтобы он сражался в Англии, если уж это так необходимо, и оставался на службе короля. Я говорю вам это, чтобы вы правильно поняли положение дел. Брак — это союз домов, и каждый приносит другому пользу и прибыль. Вы принесли ценности лорду Грэлэму, но для того, чтобы их удержать, он будет вынужден искушать своих бесчестных соседей, которые непременно захотят воспользоваться его отсутствием.
