1
Лицо капитана Уолтера Грешема, начальника отдела по расследованию убийств, по-своему напоминало лопату. Нет, он не был уродом. Напротив, был даже красив грубоватой мужской красотой. Но все черты лица были как бы сдвинуты вперед и вниз, как бы сходились к подбородку, так что при взгляде на него на ум сразу приходила садовая лопата.
Он прибыл в отель за несколько минут до полудня и нашел Джека и Ребекку у окна возле лифта на шестнадцатом этаже. Окно выходило на Пятую авеню.
Грешем сказал им:
— Я вижу во всем этом организованную гангстерскую войну. Ее масштабы и правила начинают напоминать прославленные двадцатые годы. Даже если это просто разбираются между собой наркодельцы, все равно плохо. Я не потерплю такого в своем районе. Перед тем как приехать сюда, я говорил с городским комиссаром. Он согласен: дело меняется, настало время взяться за расследование в полную силу. Мы приступаем к формированию специальной группы, предоставляем ей две комнаты и организуем дополнительные линии связи.
— Значит, нас с Джеком отстраняют от расследования? — спросила Ребекка.
— Нет, нет! — заторопился Грешем. — Наоборот, вас ставят во главе группы. Отправляйтесь в отдел и срочно определяйте общий план действий.
Нужно прикинуть, сколько понадобится патрульных и детективов, сколько машин.
Как можно быстрее установите прямые контакты с городскими и федеральными службами по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, чтобы в работе нам не мешали бюрократические препоны при запросах необходимой информации.
Займитесь всем этим сейчас же. Я жду вас в своем кабинете в пять часов вечера.
— Но у нас еще здесь полно работы, — сказал Джек.
— С этим и другие могут справиться. Да, кстати, пришли кое-какие ответы на ваши запросы по Лавеллю.
— Из телефонной компании?
— Да. Человек по имени Баба Лавелль у них не числится. Правда, в прошлом году у них появились два новых клиента с такой фамилией, и я послал человека, чтобы он поговорил с обоими, но оба оказались белыми, и ни один из них никогда в жизни не слышал имени Баба. Оба они вне подозрения.
Подхваченный внезапным порывом ветра, снег зашуршал по окну, как песок.
Другой снежный заряд скрыл внизу Пятую авеню.
— А что насчет электрокомпании? — спросил Джек.
— То же самое. Никакого Баба Лавелля.
— Он вполне мог использовать имя кого-нибудь из своих друзей.
Грешем покачал головой:
— У меня есть информация также из иммиграционного управления: в течение последнего года такого запроса на вид жительства вообще не поступало.
Джек нахмурился:
— Так что, он здесь нелегально?
— Или его тут вообще нет, — не удержалась Ребекка.
И Джек, и Грешем недоумевающе посмотрели на нее.
Она продолжала:
— Я не убеждена, что в природе существует Баба Лавелль.
— Конечно, существует, — раздраженно проговорил Джек.
Но Ребекка не слушала его:
— Пока что мы лишь слышали о нем нечто неопределенное. А когда дело дошло до реальных доказательств его существования, мы остались ни с чем.
Грешема ее высказывание заинтересовало, и, увидев это, Джек расстроился. Теперь Грешем забросал вопросами Ребекку:
— Вы считаете, что Лавелль — подставное имя? Вымышленное лицо, за которым и скрываются настоящие убийцы или убийца?
— Вполне возможно, — ответила Ребекка.
Грешем с энтузиазмом подхватил эту версию:
— Не исключено, что нас хотят сбить со следа. Просто какой-то другой клан наехал на Карамацца в борьбе за лидерство.
— Лавелль существует, — сказал Джек.
— Вы, похоже, абсолютно в этом уверены? Но почему? — спросил Грешем.
— Вообще-то не знаю...
Джек посмотрел в окно, на заснеженные небоскребы Манхэттена:
— Не стану утверждать, что у меня обоснованное объяснение. Скорее всего... интуиция. Я нутром чувствую: Лавелль существует. И сейчас он где-то здесь, неподалеку. Он где-то здесь... Думаю, что это самый подлый и опасный сукин сын, с каким любому из нас приходилось когда-либо сталкиваться.
2
В школе Уэлтон старшие классы распустили на обеденный перерыв. Но Пенни не пошла к своему новому шкафчику за коробкой с обедом. Она не чувствовала голода. Она сидела за партой, положив голову на руки и притворяясь, будто спит. Девочке казалось, что в желудке у нее застрял тяжелый, как свинец, комок. Она чувствовала себя больной. И вирус был тут ни при чем. Причиной был страх, который овладел ею с утра.
