весу за правую руку, почувствовал, что тот полностью полагается на него и совершенно не прилагает усилий, и невольно слегка удивился. Этот человек долго смотрел вниз, а потом его вдруг осенила мысль.
— Так здесь главный двор банды «Юйлун», неудивительно, что Цзяо Лицяо бросила нас с тобой на горе, ничуть не волнуясь, что допускает оплошность…
— Спускайся, — хмыкнул Ди Фэйшэн. — Это дворец Одержимости.
— А? — Ли Ляньхуа растерянно смотрел вниз — у подножия высокой горы стояли величественные дворцы, но взлетающие коньки крыш и изящные стены почти не отличались от Зала Махавира в монастыре Шаолиня.
— Дворец Одержимости круглый год застлан загадочной дымкой, попавшие туда утрачивают себя и становятся орудиями убийства, подвластными Цзяо Лицяо, — Ди Фэйшэн говорил без гнева и радости, чуть помолчав, он бесстрастно продолжил: — Большая часть освобождённых из тюрем находится там.
— А? — удивился Ли Ляньхуа. — Она с таким трудом вернула этих людей, только чтобы превратить их в ходячее мясо?
— Они долго просидели в тюрьме и лишились боевого духа, — равнодушно пояснил Ди Фэйшэн. — Пусть и обладают непревзойдёнными боевыми навыками, мне от них толку никакого, уж лучше убить.
— Ну куда годится, — покачал головой Ли Ляньхуа. — Как говорится, напрасный труд, небрежение к человеческой жизни, бессмысленная жестокость, бесполезная трата сил… А, кстати, раз уж здесь логово Цзяо Лицяо, наверняка тебе прекрасно известны все входы и выходы и как отсюда выбраться, так что полагаюсь на тебя.
На лице Ди Фэшэна возникла странная натянутая улыбка.
— Неужели Юнь Бицю не рассказал тебе, как выбраться?
Ли Ляньхуа засмеялся.
— Как долго Цзяо Лицяо держала тебя взаперти? — неожиданно серьёзно спросил он. — Год?
Ди Фэйшэн не ответил.
— Не выращивай она куски плоти на твоём теле, скорее всего, не стала бы отвечать на письма Бицю. А не будь ты покрыт наростами, даже если бы она подвесила тебя раздетым догола к потолку и жестоко избила, столкнувшись с серьёзной ситуацией, всё равно посоветовалась бы с тобой, и кто знает, возможно, не смогла бы так долго мучить… — Ли Ляньхуа вздохнул. — У всех поступков и всех событий есть причина и следствие. Не причисли ты её к «всего лишь женщинам», не считаясь с её чувствами, не принимая её любви и даже глядя на неё свысока, разве она сотворила бы с тобой такое…
— Спускайся, — перебил его Ди Фэйшэн, уже с холодной усмешкой в голосе. — Посмотрю, хватит ли ещё духу твоему «Прекрасному Чжугэ» решить исход сражения за тысячу ли после того, как он двенадцать лет был одержим страстью к Цзяо Лицяо.
— Он не мой, а свой собственный, — улыбнулся Ли Ляньхуа, отчего его лицо расслабилось и теперь смутно напоминало прежний беззаботный и сияющий облик.
Ди Фэйшэн схватил его за предплечье и издал протяжный крик, от которого с шелестом посыпались сосновые иголки, со скалы снова обрушились камни, у подножия зазвучали человеческие голоса, взмыли в воздух разноцветные дымовые сигналы.
Посреди всего этого шума Ди Фэйшэн ринулся вниз.
Они спрыгнули с сосны на высоте десяти с лишним чжанов над землёй, внизу находился дворец Одержимости, и уже на полпути чувствовался странный аромат.
— Открой его! — крикнул Ли Ляньхуа, зажав нос.
Ди Фэйшэн кулаком проломил крышу дворца Одержимости и рывком опустился на пол. Вокруг тянулись железные решётки, за которыми находилось множество людей в помутнённом состоянии сознания, одетых в жёлтое. Ди Фэйшэн затаил дыхание, его драные рукава взметнулись по обе стороны — раздался ясный звон, по несколько железных прутьев у каждой камеры рассыпались в порошок, и люди в жёлтом, пошатываясь словно живые трупы, один за другим вышли на волю.
Не дожидаясь, пока Ли Ляньхуа откроет рот, Ди Фэйшэн пинком открыл двери дворца Одержимости и рванулся наружу, оказавшись в саду, глубоко вдохнул и обернулся — люди в жёлтых одеждах уже преодолели порог и, по-прежнему, пошатываясь, разбрелись куда глаза глядят.
— Юнь Бицю разработал для главы Цзяо чертежи железных камер с использованием холодного железа с Северного моря, — прикрывая нос, гнусаво объяснил Ли Ляньхуа. — Холодное железо по своей природной твёрдости сильно превосходит обычное, однако очень ломкое. Вытянуть его в столь длинные прутья само по себе непросто, от сильного удара снаружи они неизбежно раскрошатся. Глава Цзяо искусна лишь в четырёх занятиях учёного, а в таких вещах не разбирается.
К этому моменту подобные живым трупам одурманенные люди столкнулись с прибежавшими на шум стражниками, в замешательстве обе стороны сцепились в драке. Пленники в жёлтых одеждах много лет совершенствовались, сидя в подземных тюрьмах «Сотни рек», с высоким боевым мастерством и затуманенным разумом, они не сознавали силы своих атак и быстро сразили стражников, что привлекло ещё больше охраны, и вокруг дворца Одержимости завязалась междоусобица.
Ли Ляньхуа теперь уже стоял на земле и, прикрывая нос, направлялся к большому дереву, чтобы спрятаться за ним. Ди Фэйшэн проследил, как он ускользает легко, будто подошвы смазаны маслом, увёртывается так стремительно, скрывается так ловко и с таким естественным видом, что ничего в нём не напоминало несравненного мечника, и отвёл взгляд. Когда Ли Ляньхуа спрятался, Ди Фэйшэн повернулся и встал посреди сада, заложив руки за спину, но перед ним звенели клинки, на три чи летели брызги крови — банда «Юйлун» обратилась в хаос.
Тут над дальним двором в воздухе взорвался ярко-жёлтый сигнальный огонь, цветом и формой совершенно не похожий на те, что выпускались раньше. Ди Фэйшэн поднял голову и слегка сощурился, сила во всём его теле неожиданно застыла. От взрывов сигнальных огней кусты и деревья в саду закачались, запустив множество механизмов — с дробным стуком они принялись стрелять скрытым оружием, кренясь набок. Множество тайных выходов, спрятанных среди деревьев, галерей и в стенах, распахнулись настежь, и цепь механизмов сама собой пришла в движение, а после того, как небо покачнулось и дрогнула земля, оказалось, что повсюду во дворце поднимается дым, защита сломлена, и ловушки разрушены! Сердце Ди Фэйшэна дрогнуло от смутной тревоги — такую мощную атаку сумел бы провернуть только тот, кто долго пробыл в банде и завоевал доверие Цзяо Лицяо, такое невозможно было подготовить лишь несколькими письмами Юнь Бицю. Неужели «Сотня рек» столь глубоко проникла в банду «Юйлун», и сама её предводительница ничего даже не подозревала?
Механизмы вспыхнули и сломались. Главный двор тряхнуло, все явно перепугались, никто не понимал, что происходит — и тут в небеса взмыла вторая очередь сигнальных огней, раскатами приводя в смятение и тревогу.
Ди Фэйшэн задрал голову — фейерверки взорвались яркими и красочными шарообразными огнями, сверкая семью цветами радуги, и посыпались вниз
