Сиризе символическую победу, которая, как опасались европейские лидеры, может привести к заразительному распространению левого сопротивления (особенно в Испании, где на подъеме находился Подемос), они решили заставить новое греческое правительство принять еще более жесткую политику жесткой экономии, требуя обеспечить профицит в размере 3% ВВП, несмотря на то, что объем производства в Греции упал на 25% ниже пика 2007 года. Между тем, европейские лидеры проигнорировали тот факт, что "Сириза", при всех ее недостатках, была интернационалистской партией, открытой для Европы и поддерживающей иммигрантов, прибывающих на греческие берега. Было бы мудрее работать с новым греческим правительством над разработкой более справедливой фискальной политики для ЕС, которая могла бы включать в себя повышение налогов на богатых греков, а также на богатых немцев и французов.
Европейский подход к греческому кризису, возможно, разочаровал радикальных левых, но придал силы радикальным правым: три года спустя, в 2018 году, к власти в Италии пришло социал-нативистское правительство. Эта коалиция держалась в основном на враждебности к иностранцам, но из-за размеров Италии европейские чиновники были вынуждены занять более примирительную линию в отношениях с ней.
Хотя процентные ставки по суверенному долгу сегодня необычайно низкие - ситуация, которая не может продолжаться вечно - процентные платежи по долгу в настоящее время составляют 2 процента ВВП Еврозоны (средний дефицит составляет 1 процент, а первичный профицит - 1 процент). Другими словами, более 200 миллиардов евро в год тратится на выплату процентов, в то время как в программу обмена студентами Erasmus вкладывается ничтожные 2 миллиарда евро. Действительно ли это лучший способ достижения лучшего будущего? Если бы такие суммы были направлены на образование и исследования, Европа могла бы лидировать в мире по инновациям, обогнав США. В любом случае, должен существовать демократический форум для обсуждения таких решений. Если произойдет очередной финансовый кризис или даже просто повышение процентных ставок, недостатки бюджетных правил, установленных в 2012 году, быстро приведут к взрывоопасной ситуации: правила будет невозможно выполнить, а скрытая напряженность и враждебность между странами выйдут на поверхность из-за отсутствия легитимного демократического института для поиска лучшего компромисса.
Опираясь на историю долга; поиск новых решений
Решение, которое я предлагаю здесь, заключается в том, чтобы довериться парламентской демократии. Открытое, плюралистическое, публичное обсуждение - единственный способ добиться легитимности, необходимой для принятия таких решений, и реагировать в реальном времени на изменение экономической, социальной и политической ситуации. Пришло время пересмотреть ошибочное мнение, впервые закрепленное в Маастрихтском договоре 1992 года (и усугубленное TSCG 2012 года), что Европа, просто применяя автоматические бюджетные правила, может иметь общую валюту без парламентской демократии, общего долга или общих налогов. Согласно предложенному плану, Европейская Ассамблея будет компетентна принимать решения об общей ставке рефинансирования для всех или части долгов стран-членов, а также изменять сроки погашения долга и определять темпы его погашения. Страны, желающие воспользоваться общей облигацией и общей процентной ставкой, должны согласиться принять волю большинства членов ЕС (при этом влияние каждой страны будет ограничено по замыслу). Если страна желает сохранить полный суверенитет над своим долгом и дефицитом, то ей не будет позволено воспользоваться общей процентной ставкой. Что касается объединенной части долга, то советник будет волен выбирать, как будут планироваться и обслуживаться выплаты основной суммы и процентов. Одним из решений может быть требование к странам-участницам поддерживать первичный баланс бюджета: налоговые поступления точно равны расходам, ни больше, ни меньше. Это будет равносильно пересмотру сроков погашения существующего долга в течение длительного периода времени. Если процентные ставки по общему долгу будут низкими (и будут поддерживаться на этом уровне, что бы ни делали финансовые рынки, благодаря действиям ЕЦБ, который, естественно, будет покупать значительную часть общего долга) и номинальный рост будет значительно выше в будущем (что не гарантировано), тогда запас прошлого долга будет постепенно сокращаться по отношению к ВВП в течение ближайших десятилетий.
У кого-то может возникнуть соблазн высечь в камне правило баланса первичного бюджета. В конце концов, как только появится возможность демократического взимания справедливых налогов, а советник уполномочен облагать налогом высокие доходы и крупные состояния во всех подписавших соглашение государствах, идея собирать в виде налогов ровно столько, чтобы покрыть все расходы, станет прекрасным принципом, которому можно следовать как общему правилу. Проблема заключается в том, что в определенных обстоятельствах - скажем, при экономическом кризисе, ведущем к большому временному снижению налоговых поступлений, - такое правило явно слишком жесткое. То же самое происходит, когда долгосрочные процентные ставки необычайно низки (как сейчас, отчасти потому, что частным инвесторам не хватает инвестиционных возможностей), а правительства, наоборот, имеют возможность поощрять стратегические инвестиции. Главные приоритеты среди таких стратегических инвестиций - переход на возобновляемые источники энергии, борьба с глобальным потеплением, научные исследования и образование. В какой степени правительства способны определить подходящие инвестиционные возможности и направить средства туда, где они принесут наибольшую пользу? Это, конечно, очень сложный вопрос. Тем не менее, нам необходимо создать государственные органы, обладающие легитимностью для принятия таких решений. Если нет доказательств обратного, нет причин думать, что мы можем добиться большего, чем плюралистическое общественное обсуждение в парламентской среде с последующим голосованием представителей, избранных в максимально эгалитарных условиях. Идея о том, что демократическое принятие решений может быть предпочтительнее заменить жесткими и автоматическими правилами, выражает нигилистическое разочарование в демократии (которое не оправдывается никаким историческим опытом).
На практике Европейская ассамблея также может принять решение об ускорении ликвидации долга путем принятия конкретных мер, таких как исключительные прогрессивные налоги на частное богатство. Такие меры сыграли важную положительную роль в конце Второй мировой войны: они позволили быстро сократить государственный долг, создав пространство для государственных инвестиций в восстановление и рост, особенно в Германии и Японии. Оглядываясь назад, можно сказать, что наиболее проблематичным аспектом паноплета методов, использованных в послевоенный период, несомненно, было обращение к инфляции, которая действительно способствовала быстрому сокращению долга, но ценой съедания сбережений низшего и среднего классов. В свете такого опыта представляется разумным сохранить мандат ЕЦБ на поддержание низкой инфляции и сосредоточиться на других проверенных методах сокращения долга, на этот раз используя преимущества четкой координации на европейском уровне как для изменения сроков погашения долга (полагаясь на то, что ЕЦБ будет поддерживать процентные ставки на очень низком уровне), так и для взимания исключительных налогов (посредством ЕА). ЕА может принять решение о переносе сроков погашения долга, например, отложив его выплату до тех пор, пока страны Еврозоны не вернутся к уровням занятости и роста, сравнимым с докризисным периодом (особенно в Южной Европе, но также и во всей Еврозоне). Советник
