Змей недоуменно озирался. У Таны была неплохая собственная комнатка в жилом отсеке. Красивая стриптизерша могла себе позволить то, что в недрах Карфагена было недоступно простому смертному. Обычно неревнивый Змей старался не думать о тех, кто осыпал девушку монетами и требовал кое-чего в ответ. Отвечала она взаимностью или нет – это было не его дело, тем более что это было «до». Хотя темные мыслишки нет-нет да и стучались в голову.
Но что она забыла в этих трущобах? Здесь был неосвоенный участок, предназначенный для расширения уровня, но заброшенный, когда свод дал опасную трещину. Раньше сюда сваливали всякий хлам с Месива, сейчас же из этого самого хлама беженцы устроили себе настоящий городок – целые жилые кварталы из мусора.
Поймав недоуменный взгляд посредника, детектив пояснил:
– Я ей посоветовал у подружки пока пожить. А то мало ли кому, кроме меня, придет в голову сделать ее приманкой для Видящего.
– Что ты ей… – Змей запнулся, уставившись на спутника. – Ты ей – посоветовал?! Вы общались?
– Не лично. Но настоятельно.
Змей промолчал. Он предпочел не развивать эту тему, чтобы не было повода съездить наглецу по морде. В результате чего – получить дозу какого-нибудь адского препарата или еще какую подлянку от «спеца по особым поручениям».
«Ничего, потом сочтемся», – мечтательно подумал Змей.
Впрочем, тут же забыл об этом – взгляд его привлекла толпа грязных оборванцев, разносивших бедную продовольственную лавку на окраине Месива. На простой грабеж это, однако, не было похоже. Люди перли в сторону центра из глубины трущоб, как паста из тюбика. Их слишком уж возбужденный вид намекал на допинг в виде «кисляка» или еще какой химической дряни, легко толкавшей на приключения. Эти, впрочем, похоже, двигались куда-то целенаправленно, разнося все подряд, а заодно избивая всех, кто попадался у них на пути.
– В сторону! – Змей оттащил к стене Морица, слишком уж спокойно наблюдавшего за происходившим. – Хочешь попасть под раздачу?
– Чего это они? – равнодушно поинтересовался детектив. – Бузят?
– Да, похоже на беспорядки, – отозвался Змей, наблюдая, как толпа с завидной последовательностью уничтожает торговые ряды. – Наверное, расчищают себе жизненное пространство.
– Это как?
– Видишь – трущобы прямо к Месиву приблизились. Это место уже прозвали Мусорным городом. Блюстители гоняют беженцев за это: мол, соседство торговли с беженцами может вызывать всякие болезни, эпидемии и все такое.
– Логично.
– Ну да, логично. А где чужакам селиться? Прогнать – так они в другом месте еще больший срач устроят. Слышал народную мудрость: если не можешь справиться с бардаком – регламентируй его. Вот и пытаются. Точнее, делают вид – все эти движения давно вышли из-под контроля.
– Да все у них вышло из-под контроля, – наблюдая за разгромом, ровно сказал Мориц. – Как я понимаю, никто и не собирается наводить порядок. Ну и славно. Из мутной воды легче рыбу таскать.
– А ты вроде как и рад, я смотрю? А как беспорядки начнутся, а там стрельба, трупы?
– Меня это не касается.
– В смысле – не касается? – Змей поглядел на наемника новым взглядом. – Думаешь в стороне отсидеться?
– Может, и отсижусь. Есть где. Запасов тоже достаточно. Но, скорее всего, работы еще больше будет. Поверь моему опыту.
– Как-то ты спокойно об этом говоришь.
– Чего ты от меня хочешь? Я детектив, считай, – охотник за головами. Карфаген – мои охотничьи угодья, не более того. В них бывает голод, бывают эпидемии, бывает жор и гон. Я просто принимаю все это к сведению и использую в своих интересах.
– И не жалко людей?
– Моя работа не предусматривает жалости. Ну, чего таращишься? Иди давай.
В глубине Мусорного города царили уныние и затхлость. Пробираться приходилось сквозь плотно развешанное тряпье, что сушилось вокруг, при этом оно воняло и совсем не выглядело стираным. Большая часть мужского населения, включая подростков, видимо, отправилась творить погромы, здесь же оставались женщины и дети. Последние не хотели держаться в стороне от общих настроений и старательно разламывали хлипкие постройки из гнилых ящиков, железных прутьев, пленки и кусков пластика. Женщины гоняли сорванцов, стараясь сохранить остатки хоть какого-то благополучия. Но больше всего поражали голоса ревущих младенцев посреди этого ада.
– Кому пришло в голову рожать в такое время? – бормотал Змей.
– А время – самое то, – сказал Мориц. – Природа чувствует, когда надвигается массовая гибель популяции. И включает механизм размножения – для восстановления численности в последующем. Книжки читать надо.
На это циничное заявление посредник лишь выругался и сплюнул. «Пора бы уже привыкнуть к его специфическим взглядам, – подумал Змей. – Хотя чему удивляться, если этот хмырь за деньги выполняет грязную работу по заказу богатых ублюдков?»
– Пришли! – заявил Мориц.
Кивнул в сторону прямоугольной дыры в стене. Вошли. Здесь был длинный коридор с рядами кособоких металлических дверей вдоль стен. Пронумерованных. Похоже на жилище Таны, только классом пониже. Но все равно на порядок лучше, чем ночлежка из пластикового ящика.
Наемник гулко постучал в железную дверь с номером семь. Открывать не спешили. Мориц припал ухом к тусклой металлической поверхности.
– Никого нет, – предположил Змей.
Детектив не ответил. Отпрянул от двери, сделал шаг назад – и со всей дури ударил в нее подошвой. Хлипкая металлическая пластина жалобно заскрежетала на ржавых петлях, влетев внутрь. Под испуганный женский визг они вошли внутрь.
Это была тесная, выдолбленная в горной породе нора – лишь условно кубической формы, с дешевой циновкой на полу вместо кровати, грудой бледных подушек и кособокими каменными полочками у стены. В дальнем углу, натянув по самые глаза одеяло из грубой ткани, тряслась от страха хозяйка бокса. Змей сразу узнал эту некрасивую белобрысую девчонку – он видел ее в торговых рядах, танцевавшую в прозрачном стрип-кубе. Вроде бы они с Таной действительно были подругами – он никогда не интересовался ее окружением.
С ходу спросил:
– Тана где?
Реакция белобрысой стриптизерши была неожиданной: она вытаращилась на вошедших огромными серыми глазами – и вдруг разревелась, размазывая по лицу самопальную тушь:
– Взяли ее… Увели… Вчера.
– Кто?! Куда?! – Змей бросился к девчонке, схватил ее за руки, которыми та продолжала вытирать слезы. Впился в зареванное лицо взглядом. – Да не вой ты, дура! Говори!
– Она в комендантский час возвращалась. Ее задержали, приставать стали. А она пса поганого… Блюстителя, то есть… Ударила… Сумочкой. Ее и загребли вместе с парой чумазых.
– Комендантский час… – проговорил Мориц. – И давно ввели?
