Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
– Знаете, – голос Лианы звучал тихим мелодичным колокольчиком, – очень умирать не хочется. Мне ведь еще сорока нет. И их жалко. – Она покосилась на дверь детской. – Ваганчику тринадцать, а Этери только восемь… – Заметив, что Алла Викторовна нахмурилась, она сразу замолчала и только спустя пару минут вновь осмелилась заговорить: – Вы меня простите. Я не жалуюсь. Просто у меня здесь нет никого, кроме них. – Она кивнула в сторону детской. – А им же не скажешь! И мужу не скажешь: он как узнал, что я заболела, совсем отчаялся. Посмотрит на меня и плакать начинает. Я ему говорю: «Вачик, ну не переживай ты так. Может быть, все еще образуется». А он только рукой машет… Вот я и думаю: умру – что с детьми будет? Мои родители в Ереване, здесь только свекровь, Ануш…
– Тоже вариант, – пробормотала Алла Викторовна и зажмурилась: опухоль была странной, не такой, как положено, какой-то легковесной, неплотной. – Вымойте руки, пожалуйста, – попросила она Лиану, заодно уточнив, не кружится ли у нее голова.
– Кружится, – подтвердила та смущенно и встала со стула. – Помогите мне, пожалуйста. Я заплачу сколько нужно.
– Конечно, заплатите, – улыбнулась Алла Викторовна, даже не успев подумать про деньги: она так и не научилась оговаривать условия оплаты до начала лечения, боясь показаться меркантильной.
– Вы можете мне верить! – пообещала Лиана.
– Я верю, – пробормотала Реплянко в ответ, лихорадочно соображая, откуда взялось в ней самой какое-то странное беспокойство. «Что не так?» – мучилась Алла, растирая онемевшие кончики пальцев и терпеливо дожидаясь, пока пациентка освободит ей место у раковины.
Сунув руки под воду, Алла Викторовна закрыла глаза. Появилось изображение, очень похожее на раскрашенную фотографию. Именно на раскрашенную, мысленно подчеркнула Алла и попыталась вспомнить, где она могла видеть нечто подобное. Пока перебирала в памяти возможные варианты, ответ пришел сам собой – в фотоателье, на стенде готовой продукции, где представлены образцы, в том числе и ритуальной фотокерамики.
– Скажите, у вас никто недавно не умирал? (Лиана насторожилась.) Родственники, друзья, знакомые?
– В моей семье – нет.
– А в семье мужа?
Лиана погрустнела.
– У Ануш – близкая подруга, Лейла. Мы думаем, от тоски, так и не смогла привыкнуть к вашему городу.
– Так сидела бы у себя в Армении, – довольно бесцеремонно прокомментировала Алла Викторовна.
– Мы не совсем из Армении, – объяснила Лиана. – Мы из Карабаха. Вместе бежали. К тому же у Лейлы там вся семья погибла. Как жить? А здесь у Ануш родня, пригласили, мы и поехали. Потом Вачику работу предложили, хорошую. Решили остаться, вроде бы как от добра добра не ищут.
– Жалко, – посочувствовала неизвестной Лейле Алла Викторовна и завершила сеанс: заныли руки.
– Может быть, чаю? – Лиана была гостеприимной хозяйкой и не хотела отпускать гостью, тем более врача, от которого зависела ее жизнь, просто так.
На призыв выпить чаю Реплянко откликнулась молниеносно: домой она не торопилась, проводить время в гостях любила, ибо общение с людьми, к тому же не очень знакомыми, всегда давало ей почву для размышлений, возбуждало любопытство. Кроме того, в гостях всегда хорошо кормили – радость пусть и примитивная, но тем не менее.
Оставшись на чаепитие, Алла Викторовна не прогадала: Лиана виртуозно быстро накрыла на стол, щедро заставив его армянскими сладостями. У гостьи потекли слюнки: варенье из розовых лепестков, из грецких орехов, алани, барурик, целое блюдо смеси сухофруктов с орехами. Увидев сладкий суджук, Алла Викторовна обрадовалась:
– Чурчхела!
– У нас называется шароц, – поправила ее Лиана и присела напротив. – Угощайтесь.
Уговаривать гостью не было необходимости – та неспешно заполнила свою тарелку сладостями, слушая комментарии хозяйки. Аллу Викторовну интересовало все: из чего и как приготовлено, сколько может храниться, можно ли купить нечто подобное на рынке или обязательно надо ехать в Армению? Уже после второго куска обильно начиненного орехами барурика Алла Викторовна почувствовала себя сытой, но тем не менее не остановилась, так как дала себе слово попробовать все без исключения.
– Господи, как же вкусно! – нахваливала она угощение и громко сожалела, что ее дети никогда ничего подобного не пробовали. Многократное повторение возымело свое действие: радушная Лиана собрала для обделенных деток целый пакет гостинцев. – Спасибо, – с достоинством поблагодарила ее Алла Викторовна и попросила еще чаю, чтобы нейтрализовать во рту сладость, уже не приносившую удовольствия.
Сделав пару глотков, Реплянко задумалась, а потом вдруг попросила Лиану показать ей квартиру. Та покорно повела гостью по комнатам, умело скрывая свою обескураженность. И было отчего: следуя за хозяйкой, Алла Викторовна бесцеремонно заглядывала туда, куда не нужно, трогала все, что попадется под руку, а обнаружив в спальне супругов новомодные японские весы, попросила разрешения взвеситься: «Интересно, как работают…» Последним пунктом экскурсии оказалась детская, где любопытная Реплянко застряла основательно, подвергнув допросу бойкого Ваганчика и смущенную присутствием чужого человека Этери.
В общем, когда Лиана закрыла за Аллой Викторовной дверь, ее посетила шальная мысль о том, что походы в поликлинику пусть менее отрадны, зато гораздо короче по времени. Именно поэтому при следующей встрече она осторожно осведомилась о том, сколько понадобится сеансов.
– Пока ничего не могу сказать, – невнятно ответила Алла Викторовна, размахивая руками – так она «разбивала» опухоль. – Может, десять, может, двадцать. Как пойдет…
После шестого сеанса Реплянко исчезла по вполне объективным причинам, о которых сегодня предпочитала не вспоминать и даже в кругу близких отказывалась говорить об этом.
– Брось, Алка, – посмеивался над ней поэт, – от воспоминаний бешенство не образуется.
– У кого как, – грустно улыбаясь, парировала жена, наконец признавшая, что вычислить ежегодное соотношение благополучия и неблагополучия не представляется возможным, как бы она ни старалась. И действительно, сколько бы Алла Викторовна ни опрашивала знакомых, сколько бы ни листала календари, ничего более вразумительного, чем ссылки на високосный год и солнечные затмения, не обнаружила. Да и они не показались ей заслуживающими внимания, к тому же интересующий ее 1993-й високосным не был и на затмения богатым не оказался. «Это судьба», – пришла Реплянко к антинаучному выводу и на какое-то время успокоилась. Но только на какое-то, потому что нет-нет да и возникало в ее сознании тревожное воспоминание.
В тот день, когда роковые события начали разворачиваться полным ходом, блистательная Алла Реплянко не находила себе места с самого утра. Тревога грызла ей сердце, одно занятие по микробиологии сменялось другим, никаких «окон» не предвиделось…Обычно Алла Викторовна с легкостью выдерживала такую нагрузку, профессионально меняя интенсивность голоса, придумывая разного рода проверочные работы, дававшие возможность перевести дух, но сегодня почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. И еще – почему-то страшно тянуло домой…
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
