Эрх Даррену и самому невыносимо более терпеть жгучую боль в паху. Ещё немного, и он попросту перегорит…
Но взять девушку сейчас за минуту до окончания действия контракта, значит, не оставить ей выбора. Сделать её пленницей и обречь навсегда остаться в этом мире.
Он не поступит так во второй раз. Не с Иланой…
А проклятая оставшаяся минута, будто нарочно испытывает на прочность и решимость. Всё тянется и тянется.
Кастор отрывает затуманенный взгляд от припухших губ Иланы и переводит на ленту, завязанную в изголовье кровати.
— К дьяволу игры! — рычит он, не в силах больше терпеть.
Повинуясь взгляду мага, узлы тотчас распускаются, шёлковая ткань начинает скользить и, в конце концов, освобождает запястья девушки.
Её руки безвольно падают на кровать, а пальцы сжимаются и комкают простыню.
Скользнув глазами по обнажённому телу, маг вновь нависает над Иланой, чувствуя, как головка упирается в промежность.
Сердце заходится в неистовом беге. Член болезненно пульсирует, готовясь извергнуться семенем. В голове не остаётся больше ни единой трезвой мысли.
В ушах звучит лишь собственный хрип, прерывающийся боем часов, известивших о наступлении полночи.
Кастор чуть отклоняется, рывком подаётся вперёд, проникая в тёплое вожделенное лоно, и замирает.
— Ай-ай! — вскидывается под ним Илана, выгибаясь и впиваясь ногтями в плечи.
Обычно это всегда отрезвляло Кастора. Но сегодня… сейчас даже расцарапанная кожа, обожжённая болью, не отрезвляет.
— Чш-ш, моя девочка.
Он накрывает губы Иланы поцелуем и начинает двигаться.
Всё происходит быстро. Несколькими глубокими ударами, он подводит себя к финальной черте.
Горячая лава семени извергается мощными толчками, полностью опустошая Эрх Даррена. Опавший член выскальзывает. А маг, ни на мгновение не прерывая поцелуй, крепко обнимает Илану и переворачивается вместе с ней на спину так, что она оказывается лежащей на нём.
Раскрасневшаяся, растрёпанная, с искусанными губами, она кажется Кастору самым прекрасным, к чему он когда-либо мог прикасаться. Самым волшебным, что происходило с ним в жизни. Столь же прекрасным и волшебным, как чувство полной удовлетворённости и безмятежности после секса.
И он хотел бы, чтобы так было всегда.
Подобные мысли вызывают улыбку на его губах и заставляют разорвать поцелуй. Кастор проводит одной ладонью по щеке Иланы и едва слышно признаётся:
— Какая же ты красивая…
— А ты… — Она поднимает голову и замолкает. А через мгновение, так и не найдя нужного слова, легонько ударяет мага в плечо. — Ты чудовище, Кастор Эрх Даррен!
— Я знаю. Но ты ведь сделаешь из меня человека своей любовью?
Глава 16. Илана
После ночи, проведённой с Кастором, по телу разливается сладкая истома. Потягиваюсь и улыбаюсь, несмотря на небольшой дискомфорт в области промежности.
Могла ли я подумать, что однажды проснусь вот так вот в мире, где существует настоящая магия, да ещё и в постели одинокого мужчины.
Впрочем, стоп! О чём это я? Кастор больше не одинокий мужчина. Теперь у него есть дама сердца.
Правда, сам Кастор пока ещё ничего об этом не знает. Потому что ночью, когда он спросил, отдам ли я ему свою любовь, я так и не ответила. Просила дать мне время, чтобы подумать.
Не то, чтобы я не знала ответ, но…
Теперь, когда, по словам Эрх Даррена, наш контракт недействителен, я ведь могу вернуться домой, как только захочу. Если захочу…
Одним словом, у меня в запасе есть целых три дня на принятие решения.
Только очень уж мне не хочется спешить, портя послевкусие прошедшей ночи. И ещё меньше хочется что-то решать на голодный желудок.
А значит, даме сердца Кастора Эрх Даррена пора выбираться из кровати, одеваться и спускаться в столовую на завтрак. Потому что, судя по отсутствию мага в комнате, можно дождаться лишь того, что Кастор один слопает всё самое вкусное.
Кстати, странно, что он не разбудил меня утром перед тем, как уйти, и не позвал на завтрак. Может, хотел, чтобы я отдохнула и набралась сил для следующей ночи?
Эта мысль вынуждает меня выпутаться из вороха простыней и, не обращая внимания на наготу, начать носиться по комнате, собирая разбросанную одежду.
Чтобы одеться и вернуть себе более-менее приличный вид у меня уходит совсем немного времени. И вскоре я, красивая и счастливая, спускаюсь на первый этаж в столовую.
Неожиданно для себя обнаруживаю, что столовые приборы стоят только для одной персоны.
Странно, где же Кастор? Он разве не составит компанию даме сердца, как делал это раньше?
Стоит мне в растерянности сесть за стол, как в столовой появляется управляющий домом.
— Подавать вам завтрак? — интересуется он, даже не пытаясь скрыть любопытный взгляд.
— А Кастор… господин Эрх Даррен разве не будет завтракать? — Я нервно постукиваю пальцем по столешнице.
— Хозяина нет дома. Он уехал по каким-то срочным делам рано утром и велел позаботиться о вас.
— Вот как? Ладно. Хорошо. Подавайте завтрак.
Однако управляющий не спешит. Смотрит на меня как-то весьма подозрительно.
— Господин Эрх Даррен велел ещё кое-что передать вам, — произносит он загадочно.
И, признаться, этой одной-единственной фразой ему удаётся заинтересовать меня всерьёз.
— И что же он велел передать?
Вместо ответа управляющий оборачивается и, глядя на дверь, зовёт:
— Агнелия, несите завтрак!
Через мгновение в столовую входит служанка с подносом.
Совершенно не понимая, какая связь между моим завтраком и тем, что просил передать мне Кастор, нервно ёрзаю на сидении.
А Агнелия тем временем приближается к столу и выставляет на него блюдо с булочками, маслёнку, сливочник, ставит рядом чайничек и что-то накладывает мне в тарелку.
Я даже не слежу, что именно. Моё внимание приковано к стоящей на подносе корзинке, накрытой плетёной крышкой.
Агнелия, наконец-то, выставляет на стол весь перечень продуктов, входящих в состав моего сегодняшнего завтрака. Последнее, что появляется передо мной, это корзинка.
— Приятного аппетита, — вежливо кивает служанка, и они с управляющим по-быстрому ретируются из столовой.
Я тотчас забываю о них. Все мысли лишь об одном.
Откидываю крышку с корзинки и не знаю, расплыться мне в улыбке или покраснеть до кончиков волос.
На дне корзинки лежат одна внутри другой две ленты, выложенные в форме сердец: белая атласная и чёрная велюровая. А в их центре стоит маленькое пирожное. Такое же, как купил для меня Кастор в наше первое свидание. В день, когда мы впервые целовались по-настоящему.
