Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Именно потому, что у нас есть длинное детство и множество взрослых, которые преданно инвестируют в детей, дети могут воспользоваться преимуществами открытий прошлых поколений – в особенности собственных бабушек и дедушек! Но у них есть также возможность комбинировать полученную от старших информацию с собственным опытом и совершать свои личные открытия. Основной парадокс научения – это конфликт между традицией и инновацией.
Таким образом, мы можем ожидать, что дети возьмут на вооружение исключительно мощные инструменты обучения – как собственный опыт, так и опыт других людей. Многие из недавних поразительных исследований указывают именно на это. С самого рождения младенцы, а потом и маленькие дети особенно восприимчивы к информации, которую получают от окружающих, прежде всего от своих близких.
Но дело обстоит гораздо сложнее. Дети, возможно, и восприимчивы к информации, которую получают от других людей, но они не представляют собой пассивный материал, который кто-то “обтесывает”. Наоборот, они активно интерпретируют и пытаются понять и поведение окружающих, и причины этого поведения. Эту информацию дети весьма изощренным образом комбинируют с той, которую получают из собственного опыта. В определенных обстоятельствах у них это получается даже лучше, чем у взрослых. Дети способны постичь и физическое устройство мира, и психологию окружающих, и социальные отношения этих последних. И они поразительно, даже пугающе проницательны.
По крайней мере в некоторых аспектах ваш ребенок может на самом деле знать о вас больше, чем вы сами. Дети отлично улавливают мельчайшие детали и нюансы родительского поведения, которые вы сами, быть может, даже не замечаете. Например, для дошкольника большая разница, как именно вы выразились: “Давай посмотрим, как это работает” или “Давай я тебе покажу, как это работает”.
В наши дни, когда представители среднего класса становятся родителями, у них уже накоплен немалый опыт обучения, но очень невелик опыт опеки и заботы о ребенке. Поэтому когда родители (или те, кто определяет политику в области образования) узнают от ученых, как быстро и много дети усваивают, то часто приходят к выводу, что детей нужно учить еще больше – так, как мы учим их в школе. Но на самом деле дети лучше и быстрее усваивают информацию, полученную из неосознанных нюансов поведения взрослых, чем в результате любых осознанных манипуляций “родительского подхода”.
В этом есть занятная ирония. Школьное обучение – весьма современное и довольно локальное изобретение; школы в том виде, какими мы их знаем, появились всего пару сотен лет назад. Их появление – это весьма специфическая реакция на индустриализацию, бурно протекавшую в Европе XIX века.
Однако научные исследования утверждают, что другие виды социального обучения и значительно более сложны, и более фундаментальны. Они глубже укоренены с эволюционной точки зрения, включаются раньше в ходе индивидуального развития и относятся к гораздо более широкому содержанию, чем школьное обучение. Эти виды научения были гораздо более важными в самом широком спектре исторических эпох и культурных традиций.
И все же, благодаря специфическим вывихам нашей культуры, родители из среднего класса и окружающая их культура родительства знают о школе все, а о других видах социального научения – очень мало, пока сами не обзаведутся детьми.
В этой и следующей главах я расскажу о двух видах социального научения, которые в последние несколько лет стали объектом пристальных и разносторонних исследований. Дети учатся, наблюдая за окружающими и подражая им. Психологи называют это научением через наблюдение (observational learning). Кроме того, дети учатся, слушая, как взрослые объясняют им устройство окружающего мира, и этот вид обучения психологи называют обучением через убеждения (learning from testimony).
Маленькие актеры[273]
Купается Дитя в блаженствах новых,Малютка шестилетний, в упоеньеЛежит он среди собственных творений,Мать не сдержала нежности порыв,Узором поцелуев вмиг покрыв,И свет струится из очей отцовых!У ног его начертанный им план,Фрагмент мечты о человечьей жизни,О свадьбе иль веселье,Похоронах иль тризнеОн будет петь пеан,Все сердцем овладелиОни, чтобы затемЛюбовь, дела, борьбу он в список темВключил, однако вскореОтбросит, с этих порПопробуется в новой ролиС отрадой гордой маленький Актер,С иронией он в молодом задореВсе стадии до немощи и боли,Что жизнь дает в избыточном наборе,Изобразит, как будто бы призваньеЕго – бесчисленное подражанье[78].
Уильям Вордсворт описывает здесь, как даже самые маленькие дети подражают даже самым мелким подробностям поведения взрослых. Оджи помогает мне взбивать венчиком яичные белки для блинчиков, в точности повторяя мои взрослые движения “только запястьем”, но побочный эффект его стараний – кухня, едва ли не полностью расписанная “фресками” из яичного белка. Или вот Джорджи с большим энтузиазмом, хоть и без большого эффекта, старается смести оказавшиеся на полу крошки и кусочки неудавшихся блинчиков слишком большой для нее щеткой, в точности имитируя движения “бабули”. У нас в семье шутят, что, когда “бабуля” (то есть я) нахваливает внуков, она неизменно оговаривается: “Я говорю это как ученый, то есть совершенно объективно”, – и тоненький голосок Оджи серьезнейшим образом повторяет точно с той же интонацией: “Объективно!”
Такой вид подражания особенно интересен с точки зрения культурной эволюции. Как мы увидим, когда дети подражают своим близким, они показывают, насколько глубоко они поняли цель и значение этих действий. Но подражание ведет не только к пониманию чужих действий – оно также помогает ребенку перенять эти действия, освоить их как свои собственные.
Когда мы подражаем другим, то мы в очень подлинном смысле становимся этими другими людьми, перевоплощаемся в них. Даже взрослые люди иногда переживают “синдром самозванца” – чувство, что ты вовсе не знающий и грамотный взрослый человек, а лишь имитируешь действия окружающих людей, по-настоящему компетентных и умелых. Забавный аспект “синдрома самозванца” состоит в том, что даже если вы и в самом деле просто имитируете чужие действия, то вы ведете себя точно так же, как все остальные. По сути дела, способ лечения “синдрома самозванца” заключается в осознании, что все вокруг тоже самозванцы – просто они очень уверенно себя ведут.
В приведенном выше отрывке Вордсворт сообщает, что его “маленький актер” – “малютка шестилетний”. Но когда же дети начинают подражать? В 1978 году психолог Эндрю Мельцоф обнаружил, что совсем крошечные младенцы, даже новорожденные, подражают гримасам и выражению лиц окружающих: покажите новорожденному язык – и он ответит вам тем же; откройте перед ним рот – и младенец повторит за вами[274]. С тех пор были предприняты десятки исследований, подтвердивших это удивительное наблюдение[79].
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
