Бумага была дорогая, пахнущая странной смесью запахов, от которой в кончиках пальцев возникло горячее покалывание, а член непроизвольно напрягся. Стилетто испытующе посмотрел на саба, но тот стоял, уткнувшись взглядом в пол, и ждал, пока адресат прочтет послание.
Развернув листок, мужчина прочел: «Иди за рабом. Зоя». И все? Повертев записку, он не нашел больше ничего, пожал плечами и сказал нижнему:
– Ну, веди.
Тот снова низко поклонился и сделал приглашающий жест.
Они быстро покинули «Посейдонию» и оказались под бархатным покрывалом неба. Про себя Стилетто отметил, что ни в коридорах, ни в холле, ни даже за стойкой ресепшна не оказалось ни одного человека. Вся маленькая гостиница будто вымерла… или всем работникам и постояльцам приказали исчезнуть с пути человека, которого позвала к себе одна из Цариц. Да уж, не напрасно говорят, что на Стили слово любой из правительниц – непреложный закон. Что же в этих женщинах есть такого, что заставляет всех остальных безоговорочно им подчиняться?
Стилетто перебрал в голове всех пятерых. Зоя – это же та, рыжая? Вспомнив точеную фигуру и обжигающие зеленые глаза медноволосой госпожи, мужчина ощутил, как закипает его кровь. Зоя походила на не созревшую еще девочку, но воплощала собой секс так же неприкрыто и дерзко, как Дамиана или София. Только ее привлекательность была более наивной, бесхитростной, почти детской. Рыжая царица походила на первую влюбленность, когда еще не знаешь, что делать с собой и чувствами, которые тебя обуревают. Они не дают спать, заливают спермой твою простынь под утро, но каждая мысль о той девчонке с острыми коленками и еще не совсем сформировавшейся грудью наполняет тебя огнем снова и снова.
Чтобы отвлечься от возбуждающих мыслей о Зое, Стилетто оглянулся по сторонам. Раб вел его по одной из множества извивающихся тропинок. Фонарей вдоль нее не было, но дорогу и провожатого рассмотреть оказалось не сложно. Глухая чернота исчезла. Ночь подернулась бриллиантовой пылью, которую изобильно сыпали бесчисленные звезды. Они, будто драгоценные камни, разбросанные по черной ткани, сверкали, переливались и притягивали взгляд своей красотой. Луны пока видно не было, но посеребренные пальцы ночного светила уже касались скал и деревьев. Селена вот-вот должна была ступить на небосклон и явить смертным свой чарующий, вечно юный лик, увенчанный золотой короной.
Затянутый в кожу раб остановился на небольшой площадке, со всех сторон окруженной скалами. За невысокой природной оградой из обветренных камней слышался близкий шум прибоя. Вода плескалась совсем рядом и билась прямо в «стены» площадки. Место не казалось естественным, было чувство, что пол выровняли, окружающий камень отполировали, а кое-где даже угадывалась мозаика.
– Это что за место? – спросил Стилетто, но ответа не получил. Нижний только сделал приглашающий жест рукой и поклонился. Судя по всему, гость должен был встать в центре площадки.
Пожав плечами, мужчина это сделал, но ничего не случилось.
– И что… – Вопрос оборвался сам собой, так как рядом никого не оказалось – его провожатый исчез.
Стилетто чувствовал, как внутри нарастает раздражение. Какого черта здесь происходит? От моря дул свежий ветер, и с каждой секундой становилось прохладнее – видимо, собирался шторм. Это тоже не делало ситуацию лучше. Простояв долгую минуту в центре площадки, порывистый грек выругался и пошел к тропинке, по которой раб его сюда привел. Однако никакого прохода не было – ни здесь, ни где бы то ни было еще. Площадку окружала сплошная каменная стена.
– Да что за чертовщина?! – в сердцах ругнулся Стилетто и тут же ощутил, что за спиной кто-то стоит. Он молниеносно обернулся, сжимая кулаки для защиты, и оказался лицом к лицу с женщиной, закутанной в бесчисленные волны черной ткани.
– А ты нетерпеливый, – низким грудным голосом проговорила незнакомка и сбросила покрывало на землю.
– Зоя?!
Мужчина смотрел на рыжую царицу во все глаза, потому что этим вечером у нее изменился не только голос. Перед ним стояла совершенно другая, незнакомая и даже немного пугающая женщина. В ней не осталось ничего от образа, в котором Стилетто видел ее раньше. Зоя больше не была школьницей, угловатым и одновременно соблазнительным подростком – перед ним стояла… На мгновение ошарашенному греку показалось, что он смотрит на великую Гекату, сошедшую в людской мир за очередной жертвой. Но тепло, исходящее от тела Зои, убедило его в том, что она реальная, живая. Мужчина даже протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но получил резкий болезненный шлепок и окончательно убедился, что это все-таки не богиня ночных кошмаров.
Волосы девушки были убраны в высокую замысловатую прическу, которая оплетала не то корону, не то диадему, похожую на головной убор древних фараонов. И весь остальной костюм тоже был ни на что не похож. Он будто окутывал фигуру Зои, одновременно скрывая и обнажая каждый изгиб, каждую выпуклость. Черная ткань искрилась в прозрачном свете звезд и манила прикоснуться. От молодой женщины исходил тот самый странный аромат, который Стилетто ощутил, когда читал ее записку. Только теперь запах был сильнее и возбуждал куда сильнее.
– Разденьте его, – приказала между тем Царица и пристально посмотрела в глаза замершему перед ней мужчине. От этого магнетического изумрудного взгляда невозможно было оторваться. Стилетто смотрел на Зою, как кролик, замерший перед удавом. Это бессилие одновременно бесило и будоражило его. Этим взглядом госпожа обещала ему такое неземное наслаждение, такую страсть, которой он не знал никогда. Зверь внутри мужчины выл, метался, исходил слюной, желая получить эту самку, погрузиться в ее горячее влажное лоно, ощутить вкус ее соков. Стилетто чувствовал, что проигрывает, отдается во власть рыжей царице, жаждет ее, подчиняется ее приказу. Он не мог разорвать сковавшие его цепи, потому что хотел их. Он так неистово хотел Зою, что не чувствовал ничего, кроме ее взгляда и тепла ее тела. Буря противоречивых чувств разгоняла в нем кровь, обдавала волнами яростного возбуждения.
Он не понял, откуда на площадке появились люди, но его окружили и стали мягко, но настойчиво снимать вещи.
– Что это будет? – хрипло выдохнул Стилетто, однако царица только усмехнулась краешком губ и отвернулась. Рабы стали колдовать над ее лицом, оголенными частями рук и ног, будто никого больше здесь и не было.
– Зоя! – позвал мужчина, испугавшись, что девушка не обернется к нему уже никогда или, еще хуже – исчезнет, пропадет, окажется всего лишь мучительным маревом, которое насылает бессердечная Геката. Этот безотчетный вскрик унес порыв холодного штормового ветра, а царица не подала виду, что услышала его.
Рабы отступили, забрав с собой вещи гостя, и он остался стоять голым на гладких камнях площадки. Море с яростным ожесточением билось о скалы и перехлестывало через стену, обдавая упругое тело грека солеными брызгами. Он стоял и не мог пошевелиться, словно какая-то неведомая сила пригвоздила его к месту. Он чувствовал, что нельзя, нельзя подходить к госпоже – она должна сама. Это ее право, ее власть, а ему остается только подчиняться.
