Прислуживать за ужином в тот вечер за главным столом было неблагодарным занятием. Стул Бригитты пустовал, а Йен сидел мрачнее тучи. Черный Джек и Перси угрюмо переговаривались друг с другом тихими голосами. Отсутствие Бригитты словно набросило тень на весь зал, подействовав даже на простых воинов. Только леди Антония пребывала в прекрасном расположении духа и ела свой ужин с отменным аппетитом.
Расстроенная событиями этого дня, Мойра решительно направилась в кухню. Схватив Кевина за ухо, она потащила его к двери большого зала.
– Олух! Недоумок! – кипела она. – Взгляни, что ты натворил. Что значат несколько дохлых цыплят, когда под угрозой оказывается счастье нашей госпожи? Теперь ты понимаешь?
Кевин угрюмо взглянул на главный стол. Увидев пустой стул Бригитты и грозное лицо Йена, он еще больше помрачнел.
– Ну что, дошло, наконец? – продолжала распекать парня экономка. – Леди Бригитта плачет наверху из-за того, что лорд Йен ее ударил. В несчастливый день родила тебя мать!
– Я не виноват, – оправдывался Кевин. – Меня заставили… ой… – запоздало спохватился он.
– Ну-ка, ну-ка… Что замолчал, – наступала на него Мойра. – Заставили?! Кто заставил? Что ты плетешь, парень?
– Я боюсь, что нас подслушают, – прошептал Кевин и оглянулся кругом.
Презрительно скривив губы, Мойра поволокла его во двор.
– Ну! – угрожающе произнесла она.
– Но вы не выдадите меня, нет?
– Давай, давай, выкладывай, да поживее, – пригрозила ему Мойра. – Или я продырявлю твою шкуру кухонным ножом.
– Это все леди Антония! – Насмерть перепуганный Кевин заговорил быстро-быстро: – Она велела мне, чтобы я сам убил цыпленка, а потом свалил все на лису. Я не хотел этого делать, но она сказала, что прогонит меня. Она ведь может. Это чистая правда, поверьте мне.
– Я тебе верю, – задумчиво произнесла экономка.
– Если лорд Йен узнает правду, – простонал Кевин, – он сразу меня прогонит. Или еще хуже, до полусмерти изобьет.
– Теперь правда не поправит дела, а только внесет еще больший разлад в семью, – сказала Мойра. – Дай-ка мне подумать. – И она принялась расхаживать взад-вперед перед Кевином, словно обдумывая план сражения. – Есть у меня одна идея, но боюсь, тебе не справиться. Струсишь и испортишь все дело. Жди пока здесь, а я схожу за своим Джеми.
– Джеми? – тревожно вскинулся Кевин. Он знал, насколько тот бывал скор на расправу.
– Мой сын ухаживает за камеристкой леди Бригитты и уж помочь никак не откажется.
Несколько минут спустя Мойра вернулась вместе с Джеми и Сприн.
– Ну-ка, Кевин, расскажи еще разок свою историю.
– Леди Антония приказала мне убить цыпленка и свалить все на лису. Она пригрозила, что прогонит меня, если я этого не сделаю.
– Черт! – выругался Джеми. – Будь она проклята!
– И дважды, и трижды, – в тон ему подхватила Сприн.
– Я придумала, как поправить дело, – сказала Мойра. – Ты поможешь своей мамочке, сынок?
Джеми ухмыльнулся.
– Что за вопрос? Конечно.
Мойра удовлетворенно улыбнулась. Похоже, она в этом и не сомневалась.
– Ты должен убить какую-нибудь лису и принести ее сюда. Кевин отнесет ее лорду Йену и скажет, что выследил и поймал ту самую лису, что душила наших цыплят. Сделаешь?
– Непременно.
– Только будь внимателен, – предупредила она. – У Хитреца на шее желтый ошейник. Не спутай его с дикой лисой.
– Стоит ли все это затевать? – заметила Сприн. – Что, разве это вернет Бригитте ее Хитреца?
– Ты права, тут уж ничего не поделаешь, – согласилась Мойра, – но все же это улучшит их отношения.
– Однако не изменит того факта, что лорд Йен жестоко обошелся с ней.
– Это было его право, – горячо вмешался Джеми. – Миледи вызывающе вела себя со своим мужем и получила по заслугам!
– Ого! – Сприн была ошеломлена его словами. Губы ее сжались и побелели от гнева.
– А ну, тихо! – приказала Мойра. – Наши споры не помогут хозяину и его жене. Что ты думаешь об этом плане, Сприн?
– Ну-у, – протянула та, – по-моему, хуже не будет. И есть даже кое-какой шанс, что это поможет их помирить.
– В таком случае договорились, – заключила Мойра. – А ты, Джеми, займись этим завтра же с утра.
Следующая неделя прошла ужасно. Это осознавали и сам Йен, и его жена. Они почти не разговаривали друг с другом, и в отношениях между супругами царил холод горных ледников.
Заговорщики тоже чувствовали себя не слишком-то хорошо. Убить лисицу оказалось не таким простым делом, как они поначалу предполагали. Единственным человеком в Данридже, который был счастлив в эти дни, оставалась лишь леди Антония. Она просто сияла от удовольствия все то время, пока Йен и Бригитта были в ссоре. А поссорились они не на шутку.
Когда первый гнев все же прошел, Йен попытался помириться с женой. К несчастью, у Бригитты были другие намерения. Она невозмутимо отвергла все его попытки сблизиться вновь. Непривыкший иметь дело с неуступчивыми женщинами, Йен был порядком обескуражен: ему очень не понравилось, что его отвергли – это было для него внове, и он чувствовал себя прескверно. Однако в неповиновении Бригитту было бы трудно обвинить.
Чего не было, того не было. В один из невеселых дней Йен вынужден был признать: «Моя жена подчиняется малейшим моим приказам и готова исполнять любые мои прихоти». В самом деле, она вела себя с ним с той ледяной вежливостью, которая уже начинала выводить его из себя, не говоря уж о том, что это задевало его гордость. Теперь находиться рядом с Бригиттой было все равно что оказаться посреди снежной бури в горах.
Однажды утром он окликнул жену, когда она проходила через двор:
– Бригитта, постой.
– Да, милорд? Слушаю вас.
– Не хочешь ли прокатиться сегодня со мной верхом, дорогая? – спросил он с мягкой улыбкой.
– Нет, благодарю, – отказалась она, но тут же добавила: – Но если это приказ, я, естественно, повинуюсь.
У Йена вытянулось лицо от разочарования.
– Нет, это всего лишь приглашение.
– В таком случае прошу меня извинить.
И с этими словами Бригитта удалилась, оставив его в полной растерянности посреди почти пустого двора.
Проходя как-то днем через сад, Йен вспомнил, что в это время там обычно играет Гленда. Но с тех самых пор, как из Данриджа исчез Хитрец, веселый смех и беготня взапуски в саду прекратились. Сад был тих, словно вымер, однако Йен все же заметил там две фигуры. Выглядевшие словно два ангела, заброшенные в этот мир несправедливости и скорби, Бригитта и Гленда сидели в самом дальнем уголке зимнего сада. Именно тогда Йен и решил, что отчаянные обстоятельства требуют и отчаянных мер. Только одна вещь на свете может вернуть улыбку его жене. А пока что…
