«В соответствии с обычной полицейской практикой», – говорил официальный источник, однако в газетах вовсю печатали снимки копов, вытаскивающих из дома разные вещи, и фото Анджелы, которую ведут к полицейской машине. Здесь женщина тоже с силой обхватывала себя руками.
«Уж не вину ли она так крепко в себе держит?» – подумала Кейт и записала в блокнот имя офицера, что вел то дело. «Посмотрим, работает ли он еще».
Потом Кейт стала проглядывать статьи дальше, по заголовкам определяя результаты допроса, однако ничего существенного там не упоминалось. Судя по всему, миссис Ирвинг не было предъявлено никаких обвинений, и уже к концу 1970 года заметки об Элис постепенно сошли на нет. Последние несколько вырезок являли собой статьи в разные годовщины ее исчезновения: «Что же случилось с малюткой Элис?» и прочие в том же духе. Или же это имя фигурировало в сообщениях о других пропавших детях, использованное как информационный фон для новых случаев похищения.
Кейт заметила, что в дальнейших «годовщинных» статьях Анджелу уже не цитировали. Сообщалось, что они с мужем уехали жить за границу. Так что она тоже, получается, исчезла.
Найденные в интернете электронные списки избирателей содержали не меньше десятка упоминаний Анджелы и Николаса Ирвинг. Люди с такими именами были разбросаны по всей стране, однако ни один из них не жил в Бэйзингстоке.
Кейт стала проглядывать свои записи, и тут Джо объявил результаты своих поисков. Он установил, что Анджела Элис Ирвинг не умерла. Он нашел данные о ее замужестве за Ником, а также о рождении еще двоих детей – Патрика и Луизы, – причем один из них был в браке, и оба жили в Хэмпшире.
Кейт улыбнулась. Они напали на след нынешнего пребывания Анджелы. К тому же в списках избирателей Винчестера, графство Хэмпшир, имелись Анджела и Николас Ирвинг.
Она тут же позвонила Бобу Спарксу.
– Привет, я тут кое-что выяснила по твоей наводке насчет дела о младенце на стройплощадке. Малютку Элис, что ты упоминал, зовут Элис Ирвинг, и ее мать, Анджела, живет в Винчестере.
– И сейчас там живет? – уточнил Боб.
Голос у него был явно довольным. Будучи не из тех людей, что от радости взрываются восторгом, Спаркс добавил:
– Хорошая работа, Кейт. Интересно будет знать, что она скажет. А что те два других случая? Девочка в машине и младенец в коляске?
– Я их нашла, но, думаю, они все же постарше. Уж явно не новорожденные.
– Что ж, хорошо. Что-нибудь уже слышно от Столичной полиции по нынешнему делу?
– Нет, пока что ничего. У них там сейчас масштабная антитеррористическая операция, так что пока держусь от них подальше. А еще мне хотелось бы найти того офицера, что изначально вел дело по розыску Элис, – детектива-инспектора Лена Ригби. Ты, случайно, не знаешь, жив он еще?
– Я поузнаваю, и если найду его, то тебе отзвонюсь. Хотя он давно уже вышел на пенсию.
– Понимаю, шансов мало.
– Ну ладно, дай мне знать, когда будешь в наших краях, – сказал напоследок Спаркс.
Кейт про себя ухмыльнулась:
– Естественно. Сейчас как раз собираюсь позвонить миссис Ирвинг.
20
Понедельник, 2 апреля 2012 года
Анджела
В то утро Анджелу не покидало предчувствие, будто что-то должно случиться. Словно гудело в голове. Ник молчал, проверяя документы по оптовому заказу сантехники и жуя кукурузные хлопья, – а вокруг нее как будто стоял гул. Она даже едва расслышала, когда муж перед уходом сказал ей «до свиданья».
Допивая кофе, Анджела держала перед собой номер телефона Кейт Уотерс, пообещав себе, что непременно позвонит ей в районе полудня.
Однако как раз перед двенадцатью у нее у самой зазвонил телефон.
– Здравствуйте, простите, что вас беспокою, но я пытаюсь связаться с Анджелой Ирвинг, – сказала незнакомая женщина.
«Приятный голос, – подумала Анджела. – Вежливый. Душевный».
– Это я, – ответила она в трубку. – Чем могу помочь?
– О, я так рада, что нашла вас, миссис Ирвинг! Я Кейт Уотерс из The Daily Post. Я хотела спросить, могу ли я побеседовать с вами о том сюжете, над которым сейчас работаю…
– Я ждала вашего звонка, – сказала Анджела.
В трубке ненадолго повисла тишина – Кейт Уотерс поняла, что ее звонок предугадали.
– Правда? – быстро заговорила она. – Вы, значит, видели мою заметку в газете на прошлой неделе, миссис Ирвинг?
– Да. Вы считаете, этот младенец – Элис?
– А вы?
– Даже не знаю. Я надеюсь… – И Анджела разразилась слезами.
Кейт Уотерс подождала, пока ее собеседница совладает с собой, пробормотала в телефон, что не хотела так ее расстроить и что она понимает, сколько с этим связано переживаний, даже спустя столько лет.
Когда Анджела смогла наконец снова говорить, она просто предложила:
– Пожалуй, вам лучше ко мне подъехать. У вас есть мой адрес?
Кейт Уотерс сказала, что приедет где-то через пару часов, и женщины попрощались.
И пока не раздался стук в дверь, она все сидела на прежнем месте, всецело поглощенная мыслями об Элис. О том дне, когда дочурка пропала, и о тех, что за этим последовали.
После случившегося Анджела уже не смогла вернуться к своей работе медсестрой. Она просто не могла находиться в подобном месте. Запах больничных палат, накрахмаленные фартуки и специальная обувь на шнуровке – все это живо напоминало ей об утрате. Так что с неизбывным горем она предпочитала справляться дома, в четырех стенах. Оба они с Ником пытались это как-то пережить. Их сын Патрик был тогда на время отправлен к бабушке, и в доме с его отсутствием поселилось эхо.
Они с Ником сидели вдвоем, смотря телевизор, или читая газету, или слушая радио, – и внезапно это накатывало снова. Какая-нибудь глупая песенка, которую ей нравилось слушать в положении, упоминание имени Элис или слова «дитя», или «беременность», или «больница» – да чего угодно, на самом деле, – вызывали у нее новый приступ слез. Ник держал ее за руку, всячески увещевая. Говоря ей, что это не ее была вина, что она находилась в больнице и чувствовала себя в полной безопасности.
Но видно, это было не так.
К тому моменту, когда на ее дикий вопль в палату, мелко простучав ногами по коридорному линолеуму, влетели медсестры, колыбелька уже успела остыть.
21
Понедельник, 2 апреля 2012 года
Кейт
Поездка до Винчестера оказалась легче, чем она предполагала. На обычно загруженной трассе М3 в этот день движение было свободным, однако неуемная приподнятость Джо из-за того, что они «по-настоящему» взялись за материал (слово «по-настоящему» он употребил за день не меньше сотни раз), уже начала действовать ей на нервы. Она ожидала даже, что он станет поминутно спрашивать: «А нам еще далеко?»
