Кровь…
Да… Запах запекшейся крови. Как я раньше не поняла? А еще истошные женские крики.
Ее вой.
Как же эти вопли бьют меня по ушам и нервам. Хочется спрятаться, убежать подальше от проклятого места, но не могу…
Так странно… Все звуки доносятся до меня как эхо. Словно я нахожусь в воде. Нет, я не тону, а просто лежу и слушаю. Как же мне хочется сбежать отсюда, но не могу, не могу, не могу…
И снова темнота и тишина.
Такая страшная, мертвая тишина. Она еще страшнее тех криков.
Мне самой хочется кричать, но в горле парализующий ком. Чувствую, как сознание, а вместе с ним и жизнь ускользает от меня. И только знакомый плач скрипки, внезапно доносящийся невесть откуда, заставляет вспомнить и осознать: все это лишь сон. Страшный сон, который я вижу с самого детства.
Значит, чтобы выбраться из кошмара, мне надо просто проснуться.
Пытаюсь сделать глубокий вдох, но… не получается. Нос не дышит. Хочу схватить ртом глоток воздуха, но чувствую лишь вкус подушки. И только тут до меня запоздало доходит: кто-то пытается меня задушить. И не во сне, а наяву.
Ну не сволочь ли эта Мэд?!
Первое инстинктивное желание — забиться в истерике, но, прислушавшись к остаткам разума, замираю. Делаю вид, что уже задохнулась. На мое счастье, обман срабатывает. Давление подушки ослабевает. Усилием воли заставляю себя не схватить сразу же судорожно воздух.
Потерпи, Ада, потерпи.
Чьи-то тихие шаги. Точно не женские. Идут по направлению к кровати Мэд. Слегка приоткрываю глаза и вижу мужскую фигуру, которая зажимает рот моей спящей соседке, а затем наваливается на нее всем телом. М-да… Похоже, моя беспутная мамуля все же была права, когда говорила, что всем мужикам нужно только одно.
Нет, я, конечно, могла бы просто полежать молча, пока незнакомец сделает свое дело с зазнайкой Мэд, но… Нет никаких гарантий, что, закончив, он не придушит соседку так же, как меня.
Недолго думая соскакиваю с кровати, хватаю стоящую на тумбочке тяжеленную вазу и, прежде чем незваный гость успевает что-то сообразить, разбиваю цветочный горшок о его голову. К моему несчастью, парень оказывается крепколобым. От удара, увы, не отключается, однако хватку ослабляет. До смерти перепуганная Мэд выскальзывает из его рук.
— В ванную беги, дура! — ору я. — Запирайся!
Видимо, Мэд настолько привыкла в Руаре к приказам, что в минуту опасности беспрекословно подчиняется — мигом залетает в ванную. Слышу, как щелкает замок. К сожалению, мне в ту безопасную комнату путь, увы, отрезан. Между мной и дверью в ванную стоит разъяренный незнакомец. Хоть на нем и нет одежды ученика-воина, но по висящему на поясе дреду я прекрасно понимаю, что он из их касты. Интересно, он сюда по собственному желанию заявился или кто-то надоумил? В Руаре же без приказа сверху и ученики чихнуть боятся.
Конечно, замечательно, что Мэд в безопасности, но что делать с бугаем, явно планирующим свернуть мою шею? Радует лишь одно: пацан раза в четыре мельче того кузнеца, с которым мне еще совсем недавно пришлось иметь дело. Так что есть хиленькая надежда, что и с ним я тоже как-нибудь справлюсь. Вот только как?
— Тебе не жить, — шипит он, хватаясь за дред.
Многообещающее начало! С парнем я, может быть, и справлюсь, а вот с дредом — точно нет.
Отступаю к двери, ведущей в коридор, испуганно озираюсь в поисках чего потяжелее, но, увы, ничего подходящего так и не нахожу. Что еще хуже — дверь заперта. Парень, видимо, заранее продумал все возможные пути моего отступления. Что ж, тогда остается лишь одно проверенное средство… Зря я, что ли, столько лет с братцем дралась?
Такой прыти незваный гость от меня явно не ожидал. Вместо того чтобы и дальше вжиматься в дверь, я резко подлетаю и бью в пах. Прежде чем тот успевает сообразить, что к чему, выхватываю из его руки дред… На самом деле я просто хочу выкинуть оружие в окно, чтобы парень не смог меня им прирезать, но вместо этого происходит нечто совсем уже из ряда вон выходящее: дред оживает в моей руке. С одного его конца с противным едва слышным шипением выползает металлическая змейка. Я настолько пугаюсь, что теряю бдительность.
Неприятель хватает меня за волосы и со всего маху бьет головой и стол. Господи! Как же больно! Нос разбит. Лицо все в крови. Не успеваю прийти в себя, как его пальцы смыкаются у меня на шее. А вот теперь, кажется, мне действительно пришел конец!
Из последних сил пытаюсь отбиться, но тщетно. С каждой секундой сил остается все меньше. Я уже начинаю проваливаться в бездну небытия, когда внезапно чувствую, как прохладная цепочка обвивает мое запястье. Укус, и…
Хватка парня резко ослабевает. Не сводя с меня маленьких изумленных глаз, несостоявшийся убийца оседает на пол. И причина тому — зияющая кровоточащая дыра в шее, из которой торчит лезвие ожившего в моих руках дреда.
3. НЕСКАЗКА
— Плохая идея! Очень плохая идея! — Мэдлин трясущимися руками помогает мне вытащить на балкон тяжелый труп нашего незваного ночного гостя.
Ледяной ветер пронизывает насквозь, но я не чувствую холода. Я сейчас вообще ничего не чувствую. В голове пульсирует лишь одна мысль: надо как можно быстрее избавиться от тела, иначе нас самих отправят к Отару. Что-то подсказывает мне, что дэус Карл с удовольствием лично свернет мне шею, если узнает, что я убила одного из его воспитанников. И попробуй доказать Верховному Воину, что не я продырявила парню горло, а дред сделал это сам. Все равно не поверит.
Мы с трудом вытаскиваем тело на обледенелый балкон. На наше счастье, окна спальни выходят на обрыв. Смотрю вниз, на бушующие волны Северного океана. Высота такая, что тут же отступаю назад. Ненавижу высоту.
— Они будут его искать! — В голосе соседки отчетливо слышатся нотки приближающейся истерики. — Воины куда ценнее шатер. Нас обеих убьют! Нас точно убьют!
— Заткнись. Истерить будешь потом. Лучше помоги его поднять.
С грехом пополам нам удается затащить мальчишку на перила. Тяжелый, сволочь!
Переглядываемся с Мэд, а затем, не сговариваясь, сбрасываем труп в бушующую бездну.
Отступаем. Вновь переглядываемся.
Так же не сговариваясь, бросаемся в ванную, хватаем тряпки и начинаем с остервенением оттирать кровь: с пола, со стола, с балкона, с перил. Когда от кровавых пятен не остается и следа, Мэдлин бросает хмурый взгляд на меня. Подходит к столу, достает коробку с какими-то бутыльками и бинтами.
— Садись.
Понимаю, что она хочет сделать. Послушно плюхаюсь на кровать. Мэд осматривает мой разбитый нос, вытирает кровь, делает примочки. Затем бежит на балкон, набирает в платок снега. Кладет мне на лицо обжигающе холодный компресс.
— Не сломан вроде. Но синяк все равно будет.
— Скажем, что в ванной с непривычки поскользнулась и упала.
