— Ты не говорил, что Томас еще работает. Я думала, он давно в отставке.
— Так и есть. Просто иногда, когда надо, я прошу его сделать что-нибудь для меня.
Надо было давно уже догадаться! А теперь все ее мечты и надежды разбиты.
— Что еще ты от меня скрыл? Чего не договорил? В чем еще обманул?
Он ничего не ответил. И это молчание было красноречивей ответа.
— Боже, нет! — протянула она, подбежала к окну и невидящим взглядом уставилась в стекло. — Так все это время ты пристально следил за Дерриком?
Она подумала о своих родителях. О сестре и брате. О дяде и тете, и Николасе. И об остальных…
— Это ужасно, — прошептала Клаудия, передернув плечами. — Итан, пожалуйста. Я прошу тебя. Кто-то решил подставить Деррика, поверь. Но я не знаю, как это доказать. Мне нужна твоя помощь…
— Никто его не подставлял, — сказал он низким хриплым голосом. — Я все проверил и перепроверил дважды, трижды.
То есть он отказывается ей помочь? Она отчаянно заморгала.
Нет! Она не заплачет.
— Значит, не было никаких других расследований. Все это время ты работал только над этим делом.
За молчанием последовал тяжелый вздох.
— Да. Деррик использовал имя Гая Амберсона, чтобы купить перец. Он заплатил Норбласки. У него нет и алиби на время поджога на заводе…
— А у тебя нет доказательств! — Она круто развернулась. — Ведь нет? О поджоге.
— Пока нет. Но то, что у меня есть, я обязан передать полиции. Как только они начнут раскручивать дело Деррика… или как он там себя назвал… это будет только делом времени, чтобы вычислить его.
— Ты ошибаешься, — отчаянно проговорила она. Конечно, мало кто любил Деррика в семье Бароун. Он всегда был своего рода изгоем. Ему не нравилось то место в бизнесе, которое он вынужден был занимать. Но до такого он бы не опустился. — Такого просто не может быть! Ведь в пожаре пострадала наша сестра, Эмили… Не мог же он подставить ее!
— Возможно, он просто не знал, что она будет в это время на заводе.
Но Клаудия уже не слушала его. Мысль о сестре выбила ее из колеи.
— Итан, помнишь, ты говорил, что Эмили могла бы вспомнить подробности под гипнозом.
— Могла бы. Но ей не слишком понравилась эта идея…
Клаудия подбежала к нему и схватила за руку.
— Не говори пока что полиции ничего. Пожалуйста! Разреши мне сначала переговорить с Эмили. Если бы она только могла вспомнить… Может быть, она видела что-нибудь важное и это могло бы стать доказательством невиновности Деррика?
Он очень долго молчал.
— А если она откажется?
— Не откажется. Когда узнает, что дело касается нашего брата.
Приемная врача была маленькой и уютной. Итан смотрел, как Клаудия мерит ее шагами. Она не на шутку беспокоила его. После разговора с Эмили Клаудия почему-то притихла.
Эмили и Шейн сейчас находились у врача. Клаудия наконец уселась, взяла журнал, попыталась его листать, но не видела ни строчки. Вскочив, она снова начала ходить по комнате. Прошло уже двадцать семь минут, как Эмили скрылась за дверью кабинета.
Лицо Клаудии было бледным, но на щеках цвели два красных мака. Казалось, в ней происходит какая-то внутренняя борьба. Она словно не замечала его присутствия.
Итан так хотел обнять ее, поцеловать, успокоить, но когда он попытался взять ее за руку, она отсутствующим взглядом уставилась на него. Словно бы никак не могла вспомнить, кто он такой.
Он поерзал в неудобном, слишком маленьком для него кресле.
Клаудия оказалась права: Эмили согласилась пройти сеанс гипноза сразу же, как только узнала, что стоит на кону. Итан тотчас же навел справки по своим каналам и нашел через свою кузину Шарлу доктора Дану Мэрриуэзер.
Эмили попросила только, чтобы рядом с ней был Шейн. И вот теперь они оба в кабинете врача. Итан вытянул ноги, которые совсем затекли.
Клаудия что-то пробурчала себе под нос.
— Что такое, дорогая?
Она заморгала.
— Ничего. Просто… мысли вслух.
Дверь открылась. Итан тотчас вскочил на ноги. Клаудия остановилась.
Бледное лицо Эмили, а также и следы дорожек слез на щеках все сказало обоим. Шейн обнимал ее, утешая.
— Все получилось, — сказала она дрожащим голосом. — Я вспомнила.
Клаудия схватила сестру за руку. Итан подошел к Клаудии и положил ей руку на плечо. Она сбросила ее, дернув плечом. Мужчина плотно сжал губы. Нет, он не сдастся! Правда, придется набраться терпения. Не время настаивать.
— Эмили? — прошептала Клаудия. — Что ты вспомнила?
— Я знаю, почему оказалась в тот вечер на заводе. Я искала доказательства. Я слышала разговор Деррика по телефону, по его секретной линии, с кем-то из корпорации «Сноукрим». И… что-то там произошло важное. Но я не могла этому поверить. Я не хотела никому ничего рассказывать без доказательств, — она замолчала, сглотнув. — Это был Деррик. Я видела его, хотя не знаю, видел ли он меня. Это он поджег…
Плечи Клаудии дернулись.
— Как же я могла так ошибиться? Почему это произошло? — шептала она, словно в горячечном бреду.
Итан погладил ее по плечу.
— Никто не знал, дорогая.
— Но я должна была! — Она отпрянула от него. — Я же расследовала это дело! Я, как никто, была близка к догадке! Но мой брат… мой собственный брат оказался замешан в этом! А я не знала. — По щекам ее заструились слезы. Она зло смахнула их рукой.
— Это не твоя вина! — сказала Эмили.
— Не моя? Но я же думала, вспоминала, пыталась понять, где я ошиблась… как я могла ошибиться…
— Все, хватит! — выпалил Итан.
Клаудия непонимающе уставилась на него. Он подошел к ней.
— Ты не в ответе за поступки своего брата. И не можешь за него отвечать.
— Но я должна была все понять! Если бы я уделяла ему больше внимания, давно бы поняла, что что-то не так. Я могла бы помочь…
Он схватил ее за руки.
— Если ты так обвиняешь себя, то подумай о том, что должна тогда чувствовать Эмили. Она же работала с ним бок о бок, верно? Почему тогда она не поняла, что вашему брату нужна помощь? Или твои родители, например? На них лежит больше ответственности. Что они сделали не так, отчего их сын свернул на преступный путь?
— Ты не можешь их обвинять. Это жестоко.
— Да, — он смягчился. — В таком случае зачем же ты обвиняешь в этом себя? Почему ты жестока к самой себе? — Он так хотел ее прижать к себе и поцеловать. Но Клаудия старалась увернуться от его объятий. Тогда Итан попытался вложить в свой голос всю нежность: — Иногда никто не может ничего решить за человека. Только он сам. Деррик должен был уладить свои дела сам. Ты не могла бы этого сделать за него.
