То, что упаковал Муми-тролль, было настолько личным и интимным, что никому не было дозволено взглянуть на эту вещь. Даже потом, уже весной, он никому не сказал, что это был за подарок.
Потом все уселись на снег и приготовились к самому худшему.
Время шло, но ничего не происходило.
Лишь крошка Кнютт появился из-за сарая, тот, что пил у них чай. С ним пришли его родственники и их друзья – все как один маленькие, серенькие, жалкие и продрогшие.
– С Рождеством вас, – робко прошептал Кнютт.
– Впервые слышу, чтобы с Рождеством поздравляли, – сказал папа. – Ты что же, совсем его не боишься? А вдруг оно придет?
– Да ведь оно уже здесь, – пробормотал Кнютт, усаживаясь на снег. – Можно посмотреть? У вас такая чудесная елка…
– И такое угощение, – мечтательно добавил один из родственников.
– И настоящие подарки, – сказал другой родственник.
– Я всю жизнь мечтал посмотреть на всё это вблизи, – со вздохом закончил Кнютт.
Все замолчали. Ночь была тихая и безветренная, и свечи горели ровным пламенем. Кнютт и его родственники, затаив дыхание, восторженно смотрели на подарки и рождественский ужин. И восхищение их было так велико, что мама в конце концов не выдержала и, пододвинувшись поближе к папе, прошептала:
– Как ты думаешь, а?
– Да, но а вдруг… – возразил папа.
– Ничего, – сказал Муми-тролль. – Если Рождество рассердится, убежим на веранду.
И он повернулся к Кнютту и сказал:
– Берите, пожалуйста, это все вам.
Кнютт не верил своим ушам. Он осторожно приблизился к елке, и следом за ним с восторженно подрагивающими усами потянулась вереница родственников и друзей.
У них никогда еще не было своего собственного Рождества.
– Теперь нам лучше отсюда убраться, – встревожился Муми-папа.
Они на цыпочках взбежали на веранду и спрятались под стол.
Но ничего страшного не произошло.
Немного осмелев, они посмотрели в окно.
Вокруг елки сидели кнютты, они ели, пили, рассматривали подарки, и им было весело, как никогда.
Потом они забрались на елку и прикрепили к веткам горящие свечи.
– А на верхушке, наверное, должна быть звезда, – обратился к Кнютту его дядя.
– Ты так считаешь? – сказал Кнютт, задумчиво глядя на мамину шелковую розу. – Какая разница, если сама идея верна…
– Надо было достать еще и звезду, – прошептала Муми-мама. – Но это же невозможно! – И они посмотрели на небо, такое далекое и черное, все усыпанное звездами, которых было в тысячу раз больше, чем летом. А самая большая висела прямо над их елкой.
– Что-то спать хочется, – сказала Муми-мама. – И я устала ото всех этих загадок. Тем более что ничего страшного не происходит.
– Я, например, уже не боюсь Рождества, – заявил Муми-тролль. – Наверное, Гафса и хемуль с тетушкой что-нибудь не так поняли.
Они положили желтые варежки хемуля на перила веранды, чтобы он сразу их увидел, и отправились досыпать и дожидаться весны.
