Книга Ошибка в формуле любви - Дарья Лаврова

Я скучала по школе ровно до того момента, как переступила еепорог, после двух недель болезни. Но я была спокойна, потому что в моей сумкележала справка от врача.

– Гусева, вы пропустили три контрольных работы, –поздоровался со мной Адольф Семеныч. – Когда намерены их сдать?

– А когда можно? – спросила я.

– В любой день после седьмого урока, – ответил он, апотом наклонился ко мне и добавил чуть тише. – И поверьте мне, Гусева,списать вам не удастся. Посажу даже не на первую парту, а рядом со мной будетесидеть!

– Я боюсь, – призналась я. Звучало так, будто яиздеваюсь. За полгода я смогла найти общий язык с химией и Адольфом, но япо-прежнему его боялась.

– Все будет хорошо, Мария, – улыбнулся он и ушелкуда-то с классным журналом.

Едва он скрылся из виду, как рядом со мной появилась ОльгаНиколаевна:

– Здравствуй, Маша… – вздохнула она.

– Здравствуйте, Ольга Николаевна, – вздрогнула я.

– Как же ты так – две недели пропустила? – спросила онатаким голосом, что, казалось, сейчас упадет от усталости. – Мы двеконтрольные написали. Без них я тебе оценку не поставлю.

– Я напишу, – сказала я.

– Повтори последние две темы, – посоветовалаОльга. – Задачи порешай.

– Хорошо, я порешаю, – загрузилась я, отправляясь засвою парту.

На уроке обсуждали с Катькой новый галстук и фотоаппаратАдольфа Семеновича. Галстук был темно-серым с узором в виде двух букв «С». Катяважно сказала, что это «Chanel». Фотоаппарат был огромным и, казалось, оченьтяжелым. Пока мы решали задачу, он ходил с ним на шее и снимал класс.

– А мобильник у него все тот же? – поинтересоваласьвдруг я.

– Да, вроде, – ответила Катя, немного подумав. – Аможет, и нет, но звонит он так же, как и раньше.

– Димой Биланом?

– Ага, – улыбнулась она. – Третий год всем классомпремся. Кстати, я передумала…

– Ты о чем? – не поняла я.

– Поступать на рекламу, – ответила Катя.

– Почему? Ты же так мечтала об этом…

– Да, мечтала, – согласилась она. – Но там же надотворчески мыслить и все такое, а я все сочинения по литре из сборника «золотыхсочинений» списываю. Не представляю, как буду учиться там!

– А куда ты пойдешь?

– Я уже решила. Бухучет и аудит. Я всегда дружила с цифрами.У меня даже родители, когда я во втором классе училась, шутили, что ябухгалтером буду. Я пятерки в дневнике пересчитывала каждый месяц. Было оченьважно, чтобы их оказалось не меньше, чем у Грузда. Мы тогда дружили очень…

– Ясно. Наверное, это правильно.

– А у тебя в детстве было что-нибудь такое?

– Я рисовала дачные домики, – призналась я, а потомдобавила. – У моря.

– Компания вчера на море уехала на двух машинах, –сказала Катя с грустью.

– Я знаю. Илья там с Ирой. Наверное, они счастливы.

– А Саша с Леной… Вообще, меня Грузд гулять зоветзавтра вечером. Вот думаю, идти или нет.

– А мне Рома писал недавно, – сказала я. – Завтрадоговорились на роликах пойти кататься. Не знаю, напишет или нет.

– И ты молчала?

– Да я согласилась и забыла почти сразу.

– У тебя свидание, а ты забыла. Странная такая!

– Просто я его не знаю совсем, – ответила я. –Вряд ли он мне понравится. Не хочу ничего. Может, напишу ему вечером и скажу,что не смогу завтра.

Наш оживленный диалог привлек внимание Адольфа Семеновича.Он перестал объяснять новую тему, и в классе стало подозрительно тихо. Тольковозмущенный девчачий шепот с последней парты нарушал тишину.

– Гусева! – обратился Адольф. – Без вас так тихобыло, а теперь вы пришли и всех отвлекаете.

– Извините, – улыбнулась я. – Я больше не буду.

– Я надеюсь, – ответил он. – Еще одно замечание ипересажу на первую парту. А если и тут вам будет весело, посажу рядом с собой.

Мы помолчали минут пять, а потом начали с того места, накотором остановились, когда Адольф нас прервал.

– Если ты так сделаешь, – прошептала Катя, – я стобой разговаривать не буду! Вот именно, что ты его не знаешь. Я прям чувствую,что тебе нужно с ним встретиться.

– Ну… – задумалась я. – Если он вспомнит инапишет, то встречусь.

– И вспомнит, и напишет, – уверила она.

– Посмотрим, – сомневалась я.

В шесть вечера стало понятно, что сомневалась я зря. Когда япришла домой, ВКонтакте ждало сообщение от Ромы. Он напоминал, что мывстречаемся во вторник в пять часов вечера у главного входа ВВЦ и идем кататьсяна роликах, а еще он попросил номер телефона.

Я кратко ответила: ОК, и написала номер. Через минуту онприслал свой. Я вбила его в мобильник, ушла с сайта и начала думать, что бы мненадеть на первое свидание.

Гоша подсказывал надеть юбку, но мне эта идея не оченьнравилась. Я никогда не носила юбки и туфли на каблуках. Не знаю, что можетбыть лучше для первого свидания, чем мои удобные рваные джинсы, новые сиреневыекеды и свободная светлая футболка, спадающая с одного плеча?

Не хочу париться об этом. Так и пойду.

На следующий день перед пятым уроком зазвонил мобильник.Почему-то я подумала, что это Рома звонит, чтобы отменить свидание, но звонилмой брат Олег.

– Маш, у нас проблемы, – начал он разговор.

– Что случилось? – спросила я, выбегая из класса вкоридор.

– У Гоши сегодня выступление, а мы с Эльзой не можемприйти, – сказал Олег. – Просто не успеем к пяти. Никак.

– Почему? – без эмоций спросила я.

– Мы не можем сейчас уйти. У нас еще три встречи с партнерами,это все очень серьезно, Маш, ты просто не понимаешь, насколько, – объяснилбрат.

– Ну понятно, – вздохнула я.

– Маш, ты сходишь к нему на концерт? – спросилОлег. – Я знаю, у тебя сегодня встреча с парнем, но… может, ты встретишьсяс ним попозже? Перенеси, придумай что-нибудь… видишь, какая ситуация?

– Вижу, – сказала я. – И на концерт я схожу, могбы и не просить.

– Спасибо, Маш.

Как же я не люблю, когда меня вот так зовут по имени. Маш.Устно, письменно, неважно. Правда, если пишут, могут мягкий знак после «Ш»поставить – вообще жесть.

Но дело не в этом. Каждый раз, когда парень или мужчина, илибрат называют меня по имени, это значит только одно: сейчас мне скажуткакую-нибудь гадость. Или не гадость, но в любом случае мне это не понравится.Маш, блин.