Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
– Здорово, Сашок! С чем пожаловал?
– День добрый, Петр Игнатьевич! Мы к тебе по очень важному делу… – указал взглядом на своих спутников Александр.
Поздоровавшись с каждым персонально, хозяин пригласил их в дом, где, усадив за стол, предложил «отведать, что Бог послал». Этим «посланным свыше» оказался свежеоткачанный мед и еще теплый хлеб домашней выпечки. Указывая на свою глиняную миску, до половины заполненную душистой благодатью, Гуров весело рассмеялся:
– Как бы диабет не заработать! Не многовато ли?
– Нет, Лев Иваныч, не заработаешь, – нарезая хлеб, усмехнулся Петр Игнатьевич. – Это – мед, он целебный. Ну так что там у вас за дела-то?
Отложив ложку, Гуров в общих чертах рассказал о том, для чего они со Станиславом прибыли в Мокров. Слушая его, старик утвердительно кивнул:
– Про Самойлова Андрея я уже слышал… Так, значит, и жену его убили? Вот мерзавцы! И что требуется от меня?
– Сегодня скорее всего должны были убить Володю… – Лев указал на Ростошина.
– А, этот паренек из Мокрова – как-то мельком его видел. И вон того тоже! – кивком указал на Николая дед. – Тебя я видел на заправке год назад, ты там с какой-то девчонкой любезничал. Не невеста ли?
– Была моя невеста, сейчас – чужая жена… Ну у вас и память! – смущенно закашлялся Двинцов.
– Память как память… Что уж там в ней удивительного? М-да… Значит, Володю убить хотели? А за что же это?
Гуров пояснил, что «огонь на себя» Ростошин вызвал специально, чтобы выявить прислужников местной мафии.
– Мы их взяли. Они сейчас в машине заблокированы. Что планируем сделать? Их надо будет допросить, а потом дня на три где-нибудь «заскладировать». Ну, в смысле закрыть. Если отпустим, то вся наша операция прахом пойдет, та тварь, которая тут уже не первый год творит зло, уйдет безнаказанной. А этого допустить никак нельзя. Может, посоветуете что-нибудь? Саша сказал, что где-то на ферме есть бункер для жидких стоков. Сейчас он пустой. Может, туда их поместить?
– Ну-у-у… Что уж их пихать в этот навоз? – покачал головой Петр Игнатьевич. – Хоть и сволочи они, но все же живые люди… Может, я сам им место подыщу? Тут вон рядом со мной есть домишко, туда их и посадим.
– А они не сбегут?
– От моего Туза навряд ли кто убежит… – снисходительно прищурился дед.
– Туз – это собака? – догадался Гуров.
– Наполовину. А на вторую половину – настоящий волк. Так что, хлопцы, этих троих можно смело оставить под его присмотром – будут там как в Бутырке, – усмехнувшись, заключил старик.
– Ну что, парни? За дело? – поднявшись, проговорил Лев. – Значит, первое, что выясняем, – кто отдает команду на убийство. Второе: сколько человек убили эти трое и сколько вообще в год совершается заказных убийств. Третье: кто и с какой целью похищает людей, где в данный момент находятся похищенные, сколько всего было похищено. Далее: какова роль во всех этих преступлениях главы администрации Хлямпикова и кто стоит за ним. Эти вопросы, так сказать, для «разогрева», а последний вопрос: кто такой Паук? По поводу этого типа пусть дают максимум информации. Допрос проводим раздельно-перекрестный. Я работаю со старшим, Станислав Васильевич – с тем, что помоложе, а Володя и Саша – с шофером. Коля у нас – «почтальон», будет разносить между группами протоколы допросов. Всем все ясно? Вперед!..
Разблокировав задние дверцы «четырнадцатой» и сняв полог, опера и их помощники выгрузили из машины охающих и ноющих пленников. За то время, пока в доме Петра Игнатьевича шел обед, они уже успели стащить с головы закрывающие глаза повязки и даже отодрали пластырь со рта.
– Ну че это такое?! – стонущим голосом запричитал старший прапорщик. – Мне надо в туалет! Срочно!
– Вон в те кусты беги! – Гуров развязал его ноги и указал на большие кусты ивняка метрах в тридцати от их стоянки. – Только не вздумай удариться в бега! Тут есть серьезный песик – волкособ, который в момент тебя догонит и в лучшем случае откусит ноги, а в худшем… Ладно, рассказывать не буду, а то как бы, чего доброго, нужда куда-то бежать у тебя не отпала вчистую.
– А руки? – Прапорщик поднял перед собой руки, скованные «браслетами».
– Обойдешься! – жестко обрубил Крячко. – Штаны и с наручниками расстегнешь. Да не забывай про песика по кличке Туз!..
Сопя носом, прапорщик вприпрыжку побежал к кустам. Когда он вернулся, Лев указал ему на ветхий стульчик, а сам сел за переносной столик, сколоченный из бруса и досок, и, разложив листы бумаги, внимательно взглянул на замершего прапорщика.
– Фамилия, имя, отчество, год и место рождения, – требовательно произнес он.
– Это официальный допрос? – скривился прапорщик.
– Это официальный допрос! И чтобы больше не тянуло задавать дурацкие вопросы, уведомляю дополнительно: адвокатов к вам сюда никто вызывать не будет. Откровенный разговор на уровне чистосердечного признания гарантирует вам статус гостей хозяина этого подворья. Нежелание давать информацию автоматически переводит вас в категорию конченых отморозков, с которыми церемониться никто не собирается. В таком случае сидеть, и достаточно долго, вам придется в наглухо закупоренном сборнике навозных стоков. Не исключено, остаться там придется и навсегда.
На бугристой физиономии прапорщика мелькнул нешуточный испуг.
– Не… Не имеете права! – заикаясь, выдавил он.
– А вы имели право задерживать ни в чем не повинного человека с целью его пыток и убийства? Так будем говорить или нет? – В голосе Гурова зазвучала сталь.
– Будем… – обреченно выдохнул тот.
Ответив на протокольные вопросы, прапорщик заверил, что «акция», в которой он сегодня принял участие, у него первая. Дескать, ранее смертные приговоры приводила в исполнение команда, погибшая в недавнем ДТП. Распоряжение убить того или иного человека отдавал сам начальник полиции. За минувший год в Мокрове по заказу некоего босса было убито не менее десятка человек. Кого-то убивали как опасного свидетеля или, как Андрея Самойлова, как излишне неуступчивого истца. Были случаи убийства и по вполне банальным причинам – рейдерский отъем бизнеса или денег.
Всех убитых «зондеркоманда» киллеров хоронила по глухим перелескам, в дальних оврагах и балках, топила трупы в болоте, привязав к ним тяжелый груз. По особому распоряжению босса некоторых топили еще живыми. Пропавших без вести в Мокрове за год бывало до трех десятков, а то и полусотни человек. Куда исчезали эти люди, он не в курсе, но вроде бы часть отправляли в другие регионы в качестве «свежего мяса» для подпольных борделей, часть делали рабами, которые работали в подпольных швейных и иных цехах.
О Хлямпикове прапорщик мнения был не самого высокого. По его словам, глава администрации района как руководитель был «полное фуфло», тупое и алчное. В определенных кругах за ненасытность его именовали не иначе как Кишка. Что касается «босса», то о нем он знал не слишком много. Такое «погоняло», как Паук, он слышал, но уверял, что тот, кто им может быть на самом деле, ему неизвестен. Впрочем, кто-то рассказывал, что у него страшный, пронизывающий взгляд, и человек, на которого взглянет Паук, словно цепенеет.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
