Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
Впрочем, слуг с опахалами поблизости не наблюдалось. Юные барчуки явно исхитрились улизнуть из-под надоедливой опеки и отправились на поиски приключений.
Одно приключение, в лице голого-неодетого сына суты, они уже нашли.
В ответ на его заявление братья развеселились еще больше, наперебой вопя о «голых дикарях, которые вместо одежды носят татуировку». Наконец старшему надоело веселиться просто так. И поскольку незнакомый мальчишка плевать хотел на изысканные шуточки, он решил испытать другой подход.
— Ты до сих пор не ответил на мой вопрос, дерзкий! — строго заявил барчук, глядя на «дерзкого» снизу вверх. — Отвечай, кто ты такой и что здесь делаешь?
Сын возницы вспомнил, что без разрешения покинул павильон для слуг, отправясь бродить по парку, и решил на всякий случай ответить.
Еще стражу кликнут, козлы приставучие…
— Я — Карна, сын Первого Колесничего, победителя сегодняшних ристаний! — гордо выпалил он. — Жду отца, которого пригласили на царский пир.
Ответ прозвучал, и теперь пора было вернуть утраченные позиции. Мальчишеский кодекс отношений — это вам, уважаемые, не какой-нибудь «Трактат о приобретении союзников и укрощении врагов»! Тут головой думать надо…
— А ты сам кто такой? — поинтересовался Карна в свою очередь. — Небось сынок дворцового хлебодара? Беги лучше домой, а то маменька заругается! Отполирует задницу, будешь тогда знать!
От такой вопиющей дерзости барчук едва не задохнулся.
— Я… я… Да как ты смеешь! Чтоб какой-то поганый сутин сын, нет — сукин…
Договорить оскорбленный в лучших чувствах барчук не успел. Молча отодвинув брата в сторону, перед Карной возник мордастый пацан, до того ржавший громче всех.
— Он сердится! — возвестил мордастый, гулко ударяя себя в грудь.
Пока Карна размышлял, что бы это значило, мордастый размахнулся сплеча и влепил сыну возницы увесистую оплеуху.
Обид Карна сносить не привык. Одиннадцать лет — возраст поступков, а не тайных кукишей за пазухой. Поэтому в следующее мгновение мордастый уже катился по земле от ответной затрещины. Досталось и барчуку — за «сутиного-сукиного сына», в общем, не прошло и минуты, как дрались все. Естественно, впятером против одного. И хотя Карна был старше и сильнее любого из братьев, численное превосходство вскоре стало сказываться.
Маленькие кшатрии били всерьез, ловко и умело. Карне пригодился весь опыт потасовок, каких в его жизни было преизрядно: он отмахивался, вертясь взбесившимся волчком, раздавал тумаки направо и налево, и вдруг ему показалось, что голова от очередного удара пошла кругом. Тонкий комариный звон поплыл в ушах, смазывая все окружающие звуки, призрачным маревом окутывая мальчишку… бесплотное сверло вонзилось в затылочную ямку и пошло дальше, вгрызаясь в самую сердцевину души.
Карна болезненно сморщился и ощутил, как неистово зудит татуировка, которая с рождения покрывала его медно-красное тело. Мальчишке частенько доставалось на орехи от сверстников, желавших превратить татуированного приятеля в живую потеху, вторым поводом для насмешек были серьги, намертво вросшие в его уши. Правда, вспыльчивость Ушастика-Карны, сразу кидавшегося в бой, успела поостудить горячие головы чампийских удальцов, и повод для насмешек мало-помалу превратился в символ доблести.
Зуд сменился ледяным ожогом, яростно запульсировали серьги в ушах, и кожа внезапно отвердела, застывая живым панцирем. Почти сразу барчук отскочил с изумленным воплем, вдрызг рассадив костяшки пальцев о живот Карны.
Пространство вокруг сына возницы наполнилось сиянием, и сияние это текло воздушными прядями, водными струями, подсвеченными восходящим светилом. Движения врагов замедлились, их пинки все реже достигали цели, в то время как сам Карна чувствовал себя разъяренной коброй. Торжественный переливчатый звон навевал покой и уверенность, окружавший свет давал силу, чудесные латы могли отразить любой удар, не стесняя при этом движений, и противники в страхе жмурились, словно пытались глядеть на раскаленный диск полуденного солнца.
Что из всего этого было на самом деле? Что — только чудилось?
Трудно сказать.
Зачарованный собственными, непонятно откуда взявшимися возможностями, Карна вообще перестал отвечать на удары наглых братьев, позволяя им бить себя и наслаждаясь ответными стонами, но в этот миг сквозь торжественный перезвон молнией прорвался крик:
— Пятеро на одного? Нечестно! Бешеный, помогай, эти бледные поганки впятером одного бьют! Сейчас мы их…
— Эй, парень, держись! Держись, говорю, мы уже идем!..
Прорванная чужими голосами дыра быстро расширялась. Чудесный звон рассыпался замком из песка, уходил в глубины сознания — и медленно меркли сияющие латы на теле сына возницы.
Становясь обычной татуировкой.
— А, Волчебрюх! Пол-лучи!
— Бей уродов!
Сияющее марево гасло, мир становился прежним. Карна получил болезненный тычок под ребра, махнул кулаком в ответ, расквашивая чей-то нос…
Обыкновенная мальчишеская драка. И никаких чудес.
Просто двое других мальчишек весьма удачно пришли к нему на помощь.
— Пр-р-рекр-ратить!!!
Все замерли, словно на мгновение окаменев. Только мордастый Волчебрюх не сумел замереть, ибо как раз летел мордой в пыль от подножки, которую подставил ему сын возницы.
Все семеро, затаив дыхание, проследили за падением крепыша.
Плюх!
— Здорово ты его! — обернулся к Карне первый из добровольных помощников, ужасно похожий телосложением на поверженного Волчебрюха. — Мне так в жизни не суметь! Покажешь потом?
— Итак, кто зачинщик драки?! — Тон возвышавшегося над ними мужчины лет тридцати, одетого дорого и изысканно, не предвещал ничего хорошего.
— Это все он, дядя Видура, все этот сутин сын! — заспешил барчук, опасливо трогая ссадину на щеке.
— Что? — грозно свел брови на переносице дядя Видура. — Сын суты посмел оскорбить царевичей рукоприкладством?!
— Вранье! Они сами первые начали! — мигом вспух пришедший на выручку поборник справедливости. — Правда, Бешеный?
— Правда! Они первые! Они всегда первые…
— Врете вы все! И ты, Боец, и твой брат Бешеный! Это он первый… он! Дикарь татуированный! Казнить его надо!
— Это тебя казнить надо!
— Да я тебя!..
— Ты — меня?! Да это я тебя…
— Он сердится! Он очень сердится!..
— МОЛЧАТЬ!!! ВСЕМ!!! — Повелительный рык дяди Видуры вынудил заткнуться разбушевавшуюся молодежь. — А тебе что здесь надо, несчастный?
— Прошу прощения, мой господин! — Пожилой возница спешно припал к ногам Видуры. — Но я отец этого мальчика. Позволено ли мне будет узнать, что он натворил? Если он виноват, я сам накажу его!
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
