Книга Острая любовная недостаточность - Владимир Колычев

Фундамент глубокий, стены каменные, крыша лежала на них крепко, никаким смерчем не сорвать. Но все равно ветер за окном действовал на нервы, порождал в душе тревогу.

Никита точно знал, что причин для беспокойства нет. Может, провода где-то оборвутся, но в пристройке тут же включится электрогенератор. Без света дом не останется. Но ветер дул в подсознание, в котором таились первобытные инстинкты. А для пещерных людей любая стихия – это разгул злых духов. Отсюда и тревога.

Но в колокола Никита не бил и мало-помалу погружался в сон. В спальне было комфортно, постель уютная, под рукой Лариса, ее приятно обнимать. Спали все – и взрослые, и дети. Никита тоже готов был отключиться.

Сознание улеглось на теплую вязкую перину, на него уже опускалось ватное покрывало. Сон почти втянул Никиту в свои объятия, когда в окно с силой что-то ударилось.

Он оторвал голову от подушки, за ним проснулась и Лариса.

– Что там?

– Не знаю.

Никита поднялся, осторожно подошел к окну. Все в норме, нет ни трещин, ни пятен. Он опустил взгляд и на крыше эркера в свете фонаря увидел большую птицу. Одно крыло поджато, другое расправлено.

– Да это ворона!

Он открыл окно, но птица вдруг ожила, забила крыльями и свалилась с крыши.

– Или нет. – Никита пожал плечами. – Может, сыч.

– Ветром снесло?

– Дело не в этом. Тут другое.

Никита не поленился спуститься вниз, выйти во двор, но птицу не нашел. Видимо, она упала на землю, но смогла взлететь.

Он вернулся в спальню, сел на кровать.

– Нашел?

– Нет. Как ветром сдуло. Вдруг это сыч был?

– И что?

– Сыч – это к несчастью. К смерти.

Именно это и пугало Никиту. Он боялся за отца, которого мог хватить второй инфаркт. Врачи его вроде бы подремонтировали, и чувствовал он себя неплохо, но сердце – это такая воронка, куда снаряд попадает и дважды, и трижды. Пока не убьет. А смерть уже нацелилась на отца.

– Это если сыч кричит. Ты слышал?

– Нет.

– Тогда спи.

Но только Никита лег, как зазвонил телефон. На проводе была Тамара.

– Трофим в больнице!.. – срывающимся на стон голосом сообщила она. – Отравление у него!

– Сильное?

– Он сознание потерял! – Тамара всхлипнула. – Я не знаю, что делать!

– Ты где?

– Где-где! В больнице, конечно.

Никита узнал адрес и стал собираться.

– Я же говорил, примета дурная! – выпалил он, открывая дверь в гардеробную.

– Может, скажешь, что случилось?

– Трофим отравился!

– Чем, грибами?

– Почему грибами?

– А чем еще можно отравиться?.. Он ведь грибы любит.

Трофим не был заядлым грибником, но в лес заглядывал как минимум раз в сезон. Он любил и собирать грибы, и есть. Ни один праздничный стол без этого добра не обходился. Лариса это хорошо знала.

– Я с тобой!

Никита не хотел, чтобы Лариса ехала с ним, но и отговаривать ее не стал.

Тамару они нашли в машине, припаркованной к больничному корпусу, подсели к ней. Она не плакала, но тушь была размазана вокруг глаз.

– Не могу внутри находиться, – хлюпнув носом, сказала она. – Там так страшно! Все белое. Это какой-то ужас!

– Я могу увидеть Трофима?

– Нет, к нему никого не пускают.

– Он в сознании?

– Пока нет.

– Чем он отравился?

– Мы грибы на ужин ели. Но он не мог отравиться ими.

– Почему?

– Потому что я тоже ела и не отравилась.

– А врачи что говорят?

– Промывание желудка сделали. Говорят, гробы… Грибы! – простонала Тамара. – Что я такое говорю!

– Оговорилась, с кем не бывает. – Никита успокаивающе провел рукой по ее плечу.

– Конечно, оговорилась, – сказала Лариса. – Если желудок вовремя промыли, то все будет в порядке. На ужин, говоришь, грибы ели?

– На ужин.

– Сколько времени прошло от ужина до больницы?

– Часа три-четыре. Я сразу «Скорую» вызвала. А он все равно сознание потерял.

– Может, уже очнулся?

– Мне бы позвонили. А если он умрет? – воющим голосом протянула Тамара.

– От грибов не умирают, – заявила Лариса и качнула головой.

Никита мог бы поспорить с ней по данному поводу, но делать этого не стал. Лариса и сама сомневалась в своих словах, но ей хотелось утешить Тамару.

Никита открыл дверцу. Ему нужно было идти к врачам. У Тамары невроз, она не в состоянии адекватно соображать. Потому и попыталась спрятаться от страшной действительности в машине. Не исключено, что Трофиму именно сейчас нужны дорогие лекарства, которых в больнице просто нет. Хорошо, если такие снадобья существуют. Никита в лепешку расшибется, но достанет все, что нужно. А если их просто нет? Вдруг Трофим умрет?

Отцу заметно полегчало. Он уже дышал сам, к нему возвратилась речь. Вид у него, правда, был болезненный, и правой рукой он едва шевелил, но это уже не страшно. Врачи всерьез говорили, что свершилось чудо. Но в дальнейшем лечении, конечно же, они не отказывали.

Мама держала отца за руку, когда Игнат вошел в палату. Он поцеловал отца в гладко выбритую щеку. Тот в ответ поднял руку и запустил пальцы в волосы на затылке сына.

– Стричься надо, – вполне внятно сказал он.

– Обязательно. – Игнат улыбнулся.

Он готов был исполнить любой каприз отца, лишь бы его не накрыло снова.

– А Марьяна где?

– На работе.

– Она у нас девушка занятая, – не удержалась мама. – Работает, не покладая рук. Ведерников доволен.

Игнат ничего не сказал, но выстрелил в нее взглядом. Его она уже давно достала своими ядовитыми комментариями, сейчас и отца измочалит.

– На работе, говоришь. – Отец задумался.

Сын чувствовал, что напряжение мысли давалось ему с трудом.

– Ей сейчас не до тебя, – сказала женщина.

– Мама! – фыркнул на нее Игнат.

Он остыл после недавней ссоры с Марьяной, даже попросил у нее прощения. Она его простила. Но держалась с ним отстраненно, как будто с хорошим, но чужим человеком. Дома старалась не задерживаться, уходила на работу рано утром, возвращалась поздно вечером. Его немые вопросы встречала не холодным, но равнодушным взглядом. Он мог вешать на нее любых собак, ей было все равно. Именно это Марьяна и давала ему понять.