Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Хотелось бы написать, что история Валеры закончилась хорошо, но это не совсем так. Он поменял не одну семью, каждый раз обрывая отношения, как только они начинали становиться по-настоящему близкими. Конечно, со временем он научился вести себя приемлемо, очень неплохо закончил школу и колледж – способностями он обделен не был. К сожалению, он по-прежнему часто «попадает в истории», порой весьма неприятные, у него целый букет хронических болезней, некоторые из них весьма опасны. Но все же у него есть друзья среди ровесников и взрослых (в том числе среди его бывших воспитателей и педагогов), он стал спокойнее, вполне может организовать свою жизнь, научился с юмором относиться к критике в свой адрес, давно прекратил закатывать истерики. Валера – очень неглупый парень, есть немало людей, готовых его поддержать, так что, надеюсь, его жизнь сложится удачно.
У меня никогда ничего не получится
Марина оказалась в детском доме после того, как умерла ее старенькая бабушка-опекун (мать Марина потеряла в раннем детстве, про отца ничего не известно). Выяснилось, что последние два года, как бабушка стала совсем слаба, Марина почти не ходила в школу и с ней никто не занимался. Она закончила четвертый класс, а в пятом не появилась – как раз летом бабушка слегла. Пару раз из школы позвонили домой, Марина подошла к телефону и сказала, что болеет. Разбираться в ситуации никто не стал. Когда ее потом спрашивали, почему она не ходила в школу, сначала долго отмалчивалась, а потом тихо сказала, что не хотела – ребята дразнили, а учительница ругала.
Нет, Марина не шлялась по улицам в сомнительных компаниях, не пила, не нюхала клей, она просто тихо сидела дома, как могла, обслуживала бабушку, смотрела телевизор. Так девочка провела два года. У них в квартире жила какая-то женщина, которая весь день была на работе. Она приносила продукты, иногда давала немного денег. Тогда Марина ходила в ближайший магазин за конфетами и жвачкой. В теплое время года она изредка выходила на улицу – в основном поздно вечером, когда было с кем оставить бабушку.
В общем, в 13 лет Марине надо было идти даже не в пятый, а во второй класс, потому что она почти все забыла. В детском доме с ней начал интенсивно заниматься педагог, и программу начальной школы они за несколько месяцев худо-бедно вспомнили. Способности у Марины были средние, занималась она без особого рвения, но и не отлынивала, послушно выполняя все, что задано. Вскоре для нее нашлась патронатная мама. Софья жила одна, взрослая дочь давно имела свою семью, а сил и времени было еще много и очень хотелось помочь ребенку. Правда, ее насторожила замкнутость Марины, но Софья решила попробовать.
Дома Марина была тихой, послушной, почти никогда не заговаривала первой и все норовила устроиться у телевизора. Софья долго билась, чтобы Марина начала проявлять хоть какое-то внимание к своей внешности – Марине ничего не стоило выйти на улицу непричесанной, без напоминаний она никогда не мылась, а из одежды предпочитала растянутые темные майки. Но если Софья настаивала – не перечила, делала что велели. Софья, сама женщина интересная, со вкусом, привыкшая ухаживать за собой, очень из-за этого переживала. Ей так хотелось накупить девочке обновок, подобрать красивую прическу, увидеть, как она радостно крутится перед зеркалом… Но пока Марина ходила по дому, как тень, оживлялась, только когда играла с собакой. «Собаку готова часами вычесывать, и миски ей моет, и гуляет – а на себя наплевать!» – удивлялась Софья.
Настоящие проблемы начались в сентябре, когда Марина пошла в школу. Девочка поступила в пятый класс, будучи на два года старше своих одноклассников, но само по себе это было не страшно – девочка невысокая, худенькая, и разница в возрасте в глаза не бросалась. Плохо было другое.
Во-первых, Марина оказалась совершенно не способна отвечать на уроке. Если учитель задавал ей вопрос – любой вопрос, даже какое сегодня число, – у нее в буквальном смысле пропадал голос. Она стояла, низко опустив голову, шевелила губами, но не могла издать ни звука. Иногда начинала молча плакать. На перемене, в коридоре она говорила, а в классе во время урока – никак. Кто-то из учителей раздражался, кто-то просто перестал ее вызывать. С Мариной пытался работать школьный психолог, но она под разными предлогами избегала встреч, а если не удавалось, отвечала односложно и на контакт не шла.
Второй проблемой оказался «ступор». Так учителя назвали состояние, в которое впадала Марина, увидев перед собой задание, которое казалось ей трудным. Слегка измененная формулировка задачи, незнакомое слово, новая тема, сама по себе ситуация контрольной работы – и Марина впадала в ступор. Девочка сидела и смотрела в тетрадь или в учебник, но, похоже, ничего перед собой не видела. Она не делала попыток разобраться, спросить, попробовать. Просто сидела – и все. Ей пытались помочь, подсказать, подбодрить, прикрикнуть – все напрасно. Ступор был непробиваем. Если Марину оставляли в покое, она потихоньку «отмирала» и могла работать дальше – до следующего ступора. Педагогам было жаль ее, в первой четверти ей натянули «тройки», но постоянно так продолжаться не могло.
С домашними заданиями было еще трагичнее. Марина садилась за уроки, раскладывала тетради, решала один пример, другой, а задача с первой попытки не давалась. Посидев немного в ступоре, Марина начинала тихонько вытирать глаза, потом всхлипывать, потом горько плакать. Это явно не были «слезы напоказ» – Марина пыталась взять себя в руки, умывалась, пила воду, но стоило ей сесть за стол и увидеть тетрадь, как слезы снова текли. Когда Софья пыталась обнять девочку, Марина не отстранялась, но и не прижималась к ней. Раскачиваясь на стуле, она повторяла: «У меня все равно никогда ничего не получится, я не могу, я не понимаю, я не знаю». Софья, будучи человеком энергичным и жизнерадостным, просто не понимала, что происходит. К концу первой четверти Софья сама готова была заплакать при одном слове «уроки».
Когда психолог, с которым Марина начала работать, на первой встрече попросила девочку нарисовать себя, в самом углу листа появилась маленькая невнятная фигурка, нарисованная простым карандашом. Цветные Марина проигнорировала.
Что происходит. История Марины иллюстрирует то, как ребенок переживает потерю. Это с нашей точки зрения ее жизнь с бабушкой была неправильной, для девочки же это был целый мир, который вполне ее устраивал. Ее любили, она была нужна и полезна, ей было чем заняться, она не голодала и не мерзла, ее никто не обижал – что еще ребенку для счастья надо? Без школы Марина прекрасно обходилась и могла бы обходиться дальше. Мыслей о будущем, о необходимости образования у ребенка, естественно, не возникало. Будь у нее немного другой характер, ей, наверное, не хватало бы общения со сверстниками. Но поскольку она девочка замкнутая, погруженная в себя, ей и одной было вполне комфортно.
И вот ее жизнь круто изменилась. Она потеряла не только любимую бабушку, заменявшую ей мать, но и родной дом, привычное окружение, налаженную по-своему жизнь, возможность делать то, что хочется. На нее обрушился шквал новых впечатлений: пришли чужие люди, ее куда-то повезли, там было много незнакомых детей и взрослых, все ее о чем-то спрашивали, чего-то от нее хотели, все охали и ужасались, что она не ходила в школу. Вполне возможно, у Марины сложилось впечатление, что ее забрали из дома именно из-за школы. Конечно, теплых чувств к учреждению под названием «школа» ей это не прибавило.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
