Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Настоящее кладбище вместо подземного города.
В штреке сторожки без изменений. Значит, Заморенок условий договора не нарушал и границу не переходил.
«А нам нужно к войне готовиться», — прикидывал, с какого края подобраться к лиственничным крепям на входе, Козлякин.
Потолок здесь дышал всегда, он это знал точно. Много раз хотелось обрушить все известные ему переходы, но оставалась вероятность, что существует неизвестный маршрут, а значит, возможен проигрыш.
Сегодня — другое дело. «Что там за восемь теней мне привиделось?» — спрашивал он себя и окружающее пространство, но ответа по-прежнему не было. Петр может, конечно, зайти по-разному. У него и своих наработок хватает.
Однажды Козлякин подумал, что закончена история с сыночком главного инженера. Организовал небольшой обвал и вроде закрыл его в тупике, а у того оказался запасной выход по воде и даже фонарь водолазный с собою был. Так потом в городе Владимир услышал. Петр же этот полевой штрек снова зачистил от обвалившейся породы.
Козлякин хотел еще раз зарушить, но там наружу плотные пироксен-амфиболовые гнейсы вышли, а где они есть, крепи ни к чему. Само не обвалится — только взрывать, но это себе дороже.
Пока вспоминал былое, решил потолок не обваливать, а ловушку замастырить. Расшатал верхнее бревно. Выбрал понемногу породу и вытянул деревяшку на самый край. Подобрал из валяющихся лиственничных жердей какую потоньше, обломал, как надо, и спусковой механизм зарядил. Споткнись кто сейчас о лежащую поперек штрека лесину — рывка хватит, чтобы сдернуть на следом идущего лиственничное бревно, пропитанное влагой. Если удача улыбнется, так еще и скала пойдет.
Неплохо получилось.
Собрался известные переходы на сторону Замореныша осмотреть и сам чуть в капкан не угодил. Когда подходил нижним горизонтом к демаркационной линии, услышал будто звон какой-то. Остановился и осматриваться стал. Вроде ничего особенного, но показалась ему странной свежая каменная крошка в метре от ног. Пятачок такой, сантиметров семьдесят на семьдесят. Выбрал камень потяжелее да швырнул его прямо по центру. Исчез камень, а на его месте дыра появилась. Звон сильнее стал, и не звон это оказался, а плеск воды. «Порода осела», — понял Козлякин, разглядывая поющее отверстие. Пошарил по краю. Нашел лист плотного ватмана, а поверх насыпано мелкое крошево с пылью. «Наверняка после землетрясения прошлогоднего осела, — разглядывал Владимир отверстие с рваными краями. — Надо же, на моей территории гаденыш ловушку замастырил». Он налился ненавистью.
Похоже, что в «подземле» назревала очередная война.
Обследовал аккуратно все известные переходы. Ничего. «Ну, значит, один-один», — решил Козлякин и пошел восстанавливать ловушку с дырой. Прежде чем укладывать лист, набрал в карманы мелкой пыли и заглянул в звучащее пространство. Скала просела серьезно, и поток воды разливался на несколько метров от образовавшегося отверстия.
Покидал камни. Глубины так и не понял, но ловушка отменная — завалишься, без посторонней помощи не выбраться.
Разорвал аккуратно лист напополам. Бумага набрала влаги и рвалась неровно. Вернулся на рудничный двор и выискал около разрушенной насосной станции кусок проволоки нужной длины. Положил под низ. Натрусил из карманов пыли.
Получилось неплохо.
Раздражала невозможность сделать шахты недоступными для посторонних.
Пожалел еще, что не захватил архив сразу, как в гости к очкастому зашел. Делов-то — зарядил «штыком» со стола тому в брюхо, и в дамках, хотя не факт, что нашел бы что-то. Паренек-то не просто так с Петром связался.
«Общая тайна, — сообразил Козлякин. — Недаром Быков с инженером такими друзьями были, неразлейвода. Ничто так не объединяет, как совместно совершенное преступление. Есть, значит, драгоценности».
Решил выбраться на поверхность и заделать с сыном настоящее снайперское гнездо для круглосуточного наблюдения.
19. Р. Пашян
С Красноярском управился быстро, трех дней хватило все порешать. Мирьям, девочка моя, молодец, лишних вопросов не задавала. Рассказал, что Леван из-за друзей влез в историю, а теперь могу и я попасть — как знакомый. Мол, пацанов, что спалились, тоже хорошо знал. Предложил ей переехать в мою квартиру на время отсутствия и даже завещание втихаря написал и сунул в укромное место. Иной скажет, зачем беду звать, а я так считаю: живешь в рисковые времена, упорядочивай свою жизнь. У меня, кроме нее, все равно никого нет.
Ментовских ходоков не боялся. Прописан я в общаге, где и сам Создатель никого не отыщет. Про такие места кто-то из урок говорил: «В том месте Жора Жору скушал…» Даже участковый местный туда один не приходит. Общага комбинату принадлежала, а потом граждане приватизировались, а кто такие наши работяги? Кого так превозносила советская власть? Люмпенов!
Ночи наши последние с Мирьям навсегда теперь со мной. Спать ложился только потому, что днем меня адвокаты ждали и прочая нечисть.
Кто фильм «Спрут» помнит, тот и адвоката Терозини знает. Нашенскому я как раз такое прозвище и навесил. Сначала тот хихикал и гордился, а как фыркнул один раз, так я ему и напомнил, чем его итальянский коллега в том сериале про комиссара Катани закончил. Перестал паренек после этого базара улыбаться погонялу своему и глядит теперь на меня подозрительно. А я что? Мне лишь бы спесь с него сбить, для того и заготовочка с прозвищем.
По делу ничего утешительного: Мага заехал с поличным. Леваша прописки в Красноярском управлении не имел и до сих пор как неустановленное лицо кавказской национальности канает.
Тристановские родители, понятно, в бесконечном горе. Эх, моя вина и крест мой на веки вечные. На кладбище к пацанчику ночью сгонял в самое воровское время. Вдруг мусора днем гостей ждут? Покойников-то чего бояться? Вся жизнь наша в ожидании смерти проходит.
Ветер деревья над могилкой товарища гнет, а у меня слезы на глазах. Почувствовал я неожиданно, как матушка его убивалась, и еще горше мне стало. «Нет прощения тебе, Роин, — думаю. — Такого парня загубил».
Тяжело еще, что побазарить не с кем про это. Был бы сейчас рядом кто, пусть незнакомый, ей-ей, покаялся бы. Так хочется груз с души сбросить, но знаю, что навечно это со мною — до самой гробовой доски.
Магину долю бабок Мирьям оставил. Пускай Терозини от нее харчуется. Тому пояснил, чтобы не зверствовал и все было по чести.
— Следить за тобой стану, — говорю ему. — Рядышком буду все время, так что гляди…
Взгляд мне его не понравился. Затравленно так смотрит. Ничего, моих привязок по этому делу нет, разве что Мага язык распустит, но не думаю. Не такой это пацан. Дружба в наших делах на первом месте.
Писать Маге не стал, а передал на словах через Терозини, что помогать постоянно буду. За срок, мол, поборемся, да и за досрочное освобождение тоже.
Дела сделал, но решил адвоката из тюряги дождаться.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
