Мальчик спустился на первый этаж и присоединился к родителям, сидевшим за обеденным столом. Отец пролистывал блокнот, а мама, изучая яркую рекламную листовку, выбирала, какую пиццу заказать.
– У меня просьба… – начал Бруно.
Родители оторвались от своих занятий.
– Инспектор Скиннер подтвердила, что я должен думать как Милдред, если хочу ее найти. В свете этой информации могу ли я позаимствовать пылесос, пока кошка не вернется в целости и сохранности? Представьте, вдруг она, травмированная, просунет нос в свою дверку и услышит оглушающий звук пылесоса? Этого может оказаться достаточно, чтобы она убежала и больше никогда не вернулась!
Родители с неохотой согласились.
Затем Бруно предложил разместить по всему саду любимые кошкой виды мяса. За этой просьбой последовал вполне ожидаемый отказ.
– Есть новости в расследовании? – спросил мальчик, доставая блокнот детектива.
– Небольшие, – ответил отец.
– Дай мне только открыть чистый лист.
– Было подтверждено время смерти между одиннадцатью вечера и тремя часами утра. Я знаю, что Терри Раттер был в «Свинье и свистке» в одиннадцать вечера, а это означает, что если он и совершил убийство, то лишь вернувшись домой.
– Из паба он пошел прямо к себе? – спросил Бруно, записывая новые данные.
– Нет. Он еще куда-то ходил. В одиннадцать тридцать семь вечера он где-то истратил восемь фунтов и тридцать семь пенсов, возможно, покупая еду. Я обзвонил все места, торгующие на вынос и близко расположенные к пабу. Пока остается загадкой, куда он направился из паба.
Хелен воспользовалась паузой, чтобы добиться от всецело поглощенного расследованием сына пожеланий по поводу пиццы.
– А теперь ты должен меня спросить, – сказал Бруно, когда мама наконец была удовлетворена его ответом.
Родители удивленно уставились на него.
– О чем спросить?
– Выяснил ли я новую информацию, которая может помочь в раскрытии этого дела.
– И?.. Ты выяснил?
– Возможно. Мне нужно взять ваши телефоны. Я бы, конечно, воспользовался собственным, но мне запрещено по нему звонить до сентября, пока не начнутся занятия в школе.
Родители переглянулись, а затем, посовещавшись в коридоре, дали сыну телефоны.
Поднявшись наверх, Бруно вытащил из отцовского телефона сим-карту и вставил карту мамы Дина. Включив телефон, он понял, что карта не опознаётся, затем проделал то же самое с маминым телефоном, и на этот раз сработало.
Бруно включил автоответчик и прижал телефон к уху.
Хелен заказала пиццу, воспользовавшись телефоном в гостиной. Когда она давала свой адрес, девушка спросила ее, та ли это Сэнт-Эндрю-роуд, где было совершено убийство. Хелен ответила утвердительно. В голосе подростка послышались волнение и страх. Внезапно Хелен испугалась, вспомнив, что Бруно в сентябре пойдет в новый класс. Вскоре слухи распространятся. Школа давно превратилась в римский Колизей, где робких детей разрывают в клочья.
Поможет ли его участие в расследовании убийства, совершенного во время каникул, приобрести уважение новых друзей? Или это станет поводом для осуждения, прежде чем у Бруно появится хоть какой-нибудь шанс себя проявить?
Мальчик сбега́л по лестнице, когда в дверь позвонили. Он открыл и принял огромную коробку с пиццей для себя и две небольшие для родителей.
– Что произошло через дорогу? – спросил посыльный с пушком над верхней губой, указав на дом Дина, по-прежнему окруженный полицейскими.
– Убийство, – ответил Бруно, а затем с такой интонацией, словно играл в «Клуэдо»[8], добавил: – Убита женщина. На кухне. Тупым предметом.
– Выяснили, кто это сделал?
– Идет расследование, – произнес мальчик, осматривая улицу на случай, если увидит любопытного соседа. – Пока ничего нельзя сказать.
– Я им тоже пиццу раньше доставлял, – продолжал посыльный, ища чек в кармане джинсов. – Там отец семейства был тем еще жлобом! Как их фамилия?
– Раттеры.
– Верно! Мистер Раттер! Прежде чем заплатить, он всегда проверял пиццу. Открывал коробку и смотрел на нее так, словно его хотели обмануть и положили меньше начинки. Однажды он отказался платить, потому что было мало ветчины! Представляете? Недавно он побывал поздно вечером в нашем магазине и доставил массу хлопот!
– В какой день это было?
– В понедельник.
– В понедельник?!
– Да, – подтвердил парень.
– В котором часу?
– Около полуночи. Он зашел, заказал пиццу и заснул, пока ее готовили.
– А во сколько он ушел?
– Мы не могли его разбудить. Перепробовали все способы: для заведения плохо, когда на полу валяется пьяница. Он спал и после закрытия. Владельцу пришлось подождать, пока посетитель не протрезвеет настолько, чтобы встать и уйти. Затем, даже не извинившись, этот человек поковылял домой.
Бруно пояснил, что помогает полиции в расследовании. Затем пригласил посыльного на чай: следовало взять у него показания!
Но парень покачал головой и указал на сумку, полную горячей пиццы. Ему нужно все доставить вовремя; клиенты будут жаловаться, если пицца остынет.
– Ждите здесь, или я вам не заплачу!
Бруно поспешил за отцом. Затем, пока Джим записывал показания и данные посыльного, мальчик сидел на крыльце.
– Вы работаете в полиции? – спросил парень.
– Я частный детектив, – ответил Джим, протягивая ему визитную карточку. – Помогаю полицейским расследовать это дело. Предоставленная вами информация придала ему совершенно новый поворот!
– Я тоже работаю над этим делом, – сообщил Бруно и протянул посыльному и свою карточку. – Если вы еще что-то вспомните, сразу звоните! Телефон указан сверху…
– С вами свяжется полиция, – прервал Джим сына, улыбнувшись и закрыв дверь.
Семья воссоединилась на кухне. Джим пролистал блокнот, затем сказал, что ему необходимо позвонить инспектору Скиннер.
– Что ты ей скажешь? – спросил Бруно.
– Что у Терри Раттера есть алиби.
– Также ты можешь сказать, что у нас есть новый подозреваемый! – добавил Бруно и достал из кармана мамин телефон. – Я распутывал многообещающую зацепку! – Он нажал кнопку громкоговорителя и включил запись на автоответчике.
Первое сообщение было записано в день убийства, в шестнадцать сорок шесть. Звонивший большей частью не говорил, а плакал.
«Не делай этого, Поппи!» – все повторял и повторял мужчина. Его голос был не похож на голос Терри и сопровождался всхлипами. Затем в конце сообщения он употребил слова, отсутствующие в словаре Бруно. Прежде чем повесить трубку, мужчина угрожал покончить с собой: «Без тебя в мире не останется красоты!»
