Рена вскочила с дивана и отошла от Джона, как будто могла этим разорвать узы, связавшие их.
Но граф тут же поднялся за девушкой, обнял ее и повернул к себе.
— Я не приму этого. Мы любим друг друга… — его лицо вдруг переменилось. — Рена, ты меня любишь? Ты говорила… Позволь мне услышать это снова.
— Конечно люблю, всем сердцем. Прошло так мало времени, но ты для меня уже стал всем. Джон, хороший мой, никогда больше не сомневайся в моей любви к тебе.
Он немного расслабился, но сильнее прижал к себе Рену, как будто боялся, что некая сила может вырвать ее из его рук.
— Ты больше никогда не должна так говорить, — сказал он. — Я плавал по свету и искал свою идеальную женщину, путешествуя из страны в страну. Наконец я нашел ее здесь, нашел свое сокровище. Неужели ты думаешь, что я откажусь от него? Рена, милая…
Его губы вновь прильнули к ее губам, исчерпав спор. Рена отдалась своему счастью, блаженствуя в его любви, понимая, что с суровой действительностью придется столкнуться очень скоро, но не сейчас… не сейчас…
Когда Джон отпустил девушку, та обхватила его лицо ладонями и посмотрела в его глаза.
— Я буду любить тебя, — сказала она, — всю свою жизнь и после смерти. Никогда не забывай об этом.
Прекрасная душа Рены светилась в ее глазах. Джон увидел это, взял ее руку и с благоговением поцеловал.
— Значит, мы всегда будем вместе, — сказал он. — Дай мне слово.
— Джон, я…
— Пообещай мне, — настаивал он.
«Как можно дать ему такое обещание?» — лихорадочно думала Рена, зная, что ей придется его нарушить. А как можно нарушить такую торжественную клятву, данную человеку, которого она любит?
Рена ясно видела свой долг: отпустить графа ради тех, кто ждет от него помощи. Она пыталась закрыть на это глаза, чтобы не разбить свое сердце, но, когда снова их открывала, он по-прежнему маячил перед ней.
Матильда сказала: «Недаром я дочь Джереми Уингейта».
Она, Рена, недаром дочь преподобного Колуэлла. В последнее время она отважилась отринуть многое из его учения, но только не это: обязательство ставить нужды других людей превыше собственных, чего бы ей это ни стоило.
— Рена, пообещай, что мы поженимся, — сказал Джон строгим тоном, которого она от него еще не слышала.
— Я…
Но прежде чем она успела ответить, за стеклянной дверью мелькнула тень, и сильный женский голос прокричал:
— Слава Богу, я нашла вас! Вы просто обязаны нам помочь.
Это была Матильда, а за ней стоял молодой человек с рыжими волосами и заурядным веснушчатым лицом.
— Это Сесил Дженкинс, — сказала она. — Я рассказывала вам о нем.
Это был мужчина, которого она любит, и по особой нотке в ее голосе Рена поняла, что он ее радость и гордость.
— Сесил? — спросил Джон.
— Я обещала Матильде хранить ее тайну, — объяснила Рена. — Они с Сесилом любят друг друга.
— И хотим пожениться, — добавил молодой человек. — Да только проблема с мистером Уингейтом.
— Превосходно! — воскликнул Джон. — По крайней мере, он прекратит попытки сделать меня зятем.
— Если вы так думаете, то плохо знаете моего отца, — сказала Матильда. — Сесилу пришлось тайно сюда приехать и прятаться в кустах гостиничного сада, пока я не вышла к нему. Теперь мы отчаянно нуждаемся в вашей помощи. Если папа обнаружит его здесь, то придет в ярость. Он очень решительно настроен заполучить лорда Лэнсдейла в качестве зятя.
— Не думаю, что стоит говорить об этом при Сесиле, — мягко возразил Джон.
— Сесил знает, что я люблю его, — пылко сказала Матильда, — и, вы только не обижайтесь, ни за что не выйду за вас.
— Я и не собирался, — дружелюбно сказал Джон. — Ваше нежелание, вы только не обижайтесь, взаимно.
— Разумеется. Вы влюблены в Рену, не так ли? Я говорила ей об этом, хотя она мне не поверила. Но после того, что я сейчас увидела, знаю — это правда. Искренне желаю вам обоим счастья. Но это не значит, что папа сдастся.
— Он везет в этот дом людей, — сказал Сесил. — Тридцать рабочих.
Джон и Рена в ужасе переглянулись.
— Но откуда вы можете это знать? — спросил Джон.
— Я знаю архитектурную компанию, с которой он работает, — сказал молодой человек. — Тамошний начальник — мой друг. На прошлой неделе мистер Уингейт отдал распоряжения…
— На прошлой неделе? — воскликнул Джон. — Прежде, чем приехать сюда?
— Папа всегда так поступает, — объяснила Матильда. — Сначала составляет план, а потом изучает ситуацию на предмет возможного сопротивления.
— И если такое обнаруживается, он его устраняет, — сказал Сесил. — Они только и ждут сигнала, чтобы въехать сюда.
— А когда они появятся, — воскликнула Матильда, — вы не сможете их остановить, потому что, если люди получают от папы приказ, то боятся ослушаться.
— Но это мой дом, — возмутился Джон.
— А какая разница? Они боятся не вас, а его.
В голосе Матильды появились истерические нотки.
— Вы думаете, что можете противостоять ему? Это вам не под силу. Никто не может бороться с папой. Нам придется с таким же успехом сдаться ему потом, как и сейчас.
Глава восьмая
Сесил обнял Матильду, успокаивая после нервной вспышки. Перестав плакать, она улыбнулась и вытерла глаза.
— Иногда я ничего не могу с собой поделать, — объяснила девушка дрожащим голосом. — Я хочу быть сильной и храброй, но потом вспоминаю, насколько он могуществен и как умеет всюду находиться одновременно.
— Прошу вас, сударыня, не говорите так, — взмолился Джон. — Вы прямо как Рена. По ее словам, сегодня утром он разделился надвое, а потом снова слился воедино и растворился в воздухе.
— Джон, так нечестно, — запротестовала Рена. — Это была галлюцинация, потому что меня тогда расстроили.
— Но что вы видели? — спросила Матильда, широко раскрыв глаза.
Рена еще раз описала инцидент в саду, опустив ту часть, в которой Уингейт предлагал ей стать его любовницей. И попыталась рассказать о появлении двойника так, как ей виделось.
Глаза Матильды сделались огромными от ужаса.
— Вы тоже это видели? — прошептала она. — Как и я!
— Матильда, дорогая, — ласково пожурил ее Сесил. — Этого не может быть.
— Но это правда! Так папа следит за людьми. Когда я была маленькой девочкой и гуляла в парке с гувернанткой, он раздваивался и появлялся там, хотя я знала, что мы только что оставили его дома. Он стоял и наблюдал за мной, а потом исчезал.
— Ваша гувернантка тоже видела его? — спросила Рена.
