– Ничего подобного, – ответил Робби. – Это выяснилось в результате обследования, которое я проходил на этой неделе. Похоже, мое зрение просто взяло и улучшилось. А голова у меня болела потому, что очки не надо было уже носить – от них глаза только уставали.
Он говорил это совсем нерадостным тоном, и через несколько секунд до меня дошло, что все уставились на меня.
– Нет! – воскликнула я. – Я не творила никаких заклинаний! Абсолютно! Честно – я клянусь! Я обещала Робби и всем остальным, что больше не буду, и не делала! Не творила никаких заклинаний вообще!
Робби смотрел на меня своими ясными серо-голубыми глазами, которые больше не прятались за толстыми, искажающими стеклами очков.
– Морган! – не верил он.
– Я клянусь! Уверяю тебя! – сказала я, подняв правую руку. Мои слова, похоже, его не убеждали. – Робби! Поверь мне!
У него на лице отразилась борьба чувств.
– Но тогда что это может быть? – спросил он. – Глаза не просто стали лучше видеть. Изменилась форма глазного яблока. Они даже провели специальное обследование, чтобы посмотреть, нет ли у меня опухоли, которая давит на мозг.
– Кошмар! – пробормотал Мэтт.
– Не знаю… – беспомощно пролепетала я. – Но это точно не я.
– Невероятно! – произнесла Дженна задыхающимся голосом. – А не мог ли кто-то еще наложить на него заклинание?
– Я мог бы, – задумчиво проговорил Кэл. – Но я этого не делал. Морган, ты помнишь точные слова своего заклинания?
– Да, – сказала я. – Но я заклинала снадобье, которое дала ему, а не его самого.
– Верно, – в раздумье согласился Кэл. – Хотя если это снадобье должно было подействовать на него каким-то образом, то… Ты можешь повторить слова?
Я задумалась, вспоминая.
– «Все, что прекрасно внутри, то и снаружи прекрасно, – тихо проговорила я. – Это снадобье исправит все то, что портит тебя. Это лекарство послужит тебе не напрасно, так что твоя красота пребудет с тобою всегда».
– И все? – спросила Шарон. – Господи, почему ты этого не сделала раньше?
– Шарон, – сердито одернул Робби.
– Ладно, – сказал Кэл. – У нас здесь есть парочка вариантов. Первый – глаза Робби спонтанно излечились благодаря какому-то непостижимому чуду.
Итан фыркнул, и Шарон бросила на него быстрый взгляд. Кэл продолжил:
– Второй вариант: заклинание Морган было недостаточно конкретным, не было привязано только к состоянию его кожи. Оно было направлено на устранение всех его дефектов и изъянов. Его глаза были с изъяном, а теперь они безупречны. Как и его кожа.
Гениальная простота этой мысли только еще начала доходить до моего сознания, когда Итан бодро высказался:
– Блеск! Буду ждать с нетерпением. Интересно посмотреть, как это повлияет на его личность!
Дженна не удержалась и хихикнула. Я без сил опустилась в кресло в форме гигантской согнутой ладони.
– Третий вариант, – сказал Кэл, – состоит в том, что кто-то, кого мы не знаем, навел заклинание на Робби. Это кажется маловероятным. С какой стати постороннему захочется это сделать? Нет, я считаю более вероятным, что заклинание Морган просто продолжало приводить все в порядок.
– Это немножко пугает, – сказала я, чувствуя озноб.
Неужели я действительно обладаю такой силой?
– Это довольно необычно. Вот почему вам нельзя творить заклинания, пока вы не будете знать больше, – сказал Кэл. Я почувствовала себя премерзко. – Когда мы начнем изучать заклинания, я покажу вам, как их ограничивать. Ограничения – это чуть ли не самое важное, что следует знать наряду с умением направлять силу. Когда вы творите заклинание, вам нужно ограничить его по времени, результату, цели воздействия, длительности и мишени, на которую оно нацелено.
– О боже! – Я сжала голову руками. – Ничего этого я не сделала.
– А фактически, как я теперь вспоминаю, ты избавилась от ограничений во время самого первого круга. Помнишь? – спросил Кэл. – Это тоже могло повлиять.
– Так что же теперь будет? – спросил Робби. – Что еще изменится?
– Существенно, наверное, ничего, – сказал Кэл. – Во-первых, хотя Морган действительно очень сильна, она все-таки еще новичок. Она не имеет пока доступа к своей силе в полном масштабе.
Я порадовалась, что он не назвал меня опять кровной ведьмой. Мне хотелось, чтобы все забыли об этом на время.
– А потом, – добавил Кэл, – заклинания такого рода обычно ограничивают сами себя. Я хочу сказать: ведь настойка была для твоего лица, и ты смазывал ею только лицо. Не так ли? Ты же не пил ее, верно?
– Разумеется, нет, – сказал Робби.
Кэл пожал плечами:
– Вот она и приводит в порядок эту область генерально, в том числе и глаза. Это необычно, но невозможным это, наверное, не назовешь.
– Не могу поверить. – Я застонала, закрыв лицо руками. – Какая же я идиотка! Не могу поверить, что я это сделала. Прости меня, Робби.
– За что это ты просишь прощенья? – спросил Итан. – Он ведь теперь может пойти в пилоты авиалиний.
Шарон захихикала, но тут же подавила смех.
– Значит, ты думаешь, что больше ничего не будет? – спросил Робби, обращаясь к Кэлу.
– Не знаю, – ответил Кэл, усмехнувшись. – Последнее время ты, случайно, не замечал за собой особой сообразительности? Не исключено, что это влияет на мозг.
Я снова застонала.
Кэл легонько толкнул меня локтем.
– Я же шучу. Вероятно, все кончилось. Перестань волноваться.
Он хлопнул в ладоши:
– Так. Думаю, пора приступать к заклинаниям и ограничениям!
Мне было не до смеха, хотя кое-кто засмеялся.
– Это наш первый круг без Бри, Рейвин и Бет, – сказал Кэл.
– Я буду скучать по ним, – тихо сказала Дженна.
Ее взгляд метнулся ко мне, и я подумала, что она, может быть, считает, что в их уходе виновата я.
Кэл кивнул:
– Я тоже. Но может быть, без них мы будем лучше сфокусированы. Посмотрим.
Мы сели на пол, образовав кольцо вокруг Кэла.
– Прежде всего давайте пройдемся по кланам, – сказал он. – Мы знаем, что с каждым из них ассоциируются определенные свойства. Брайтенделы были целителями. Вудбейны – «темный клан» – предположительно боролись за власть любой ценой.
– О-ох! – Робби бросил на меня притворно-испуганный взгляд, но я содрогнулась.
От одной мысли о Вудбейнах меня обдало холодом. По-моему, здесь нет ничего смешного.
