— Такой способ существует, и он совсем простой. Может быть, вы могли бы продать мне свободный участок земли рядом с рестораном?
Родители обменялись взглядом, и у Эмили все внутри съежилось. Они обещали эту землю ей. Она могла бы открыть магазин в другом месте, но в Чэпеле уже имелось два других цветочных магазина, и оба на противоположном конце города. Этот же участок был как раз для нее. Как бизнесмен, Мэтт должен понимать такие вещи.
Ее мать ласково потрепала Мэтта по колену и лучезарно улыбнулась.
— Конечно, мы тебе его продадим.
Целую минуту Эмили не могла издать ни звука, так она была ошеломлена. Мама, должно быть, забыла, что участок обещан ей. Не могут же родители преднамеренно нарушить свое обещание, когда Эмили так долго и тяжело работала, чтобы накопить деньги!
— Мы договоримся о цене, и я поручу моему адвокату оформить документы, — предложил Мэтт, и мистер Дуглас с готовностью согласился.
Прочистив горло, Эмили заявила:
— Извините! — (Все одновременно взглянули на нее.) — Вы обещали продать этот участок мне. Помните?
На некоторое время повисла мертвая тишина. Болезненное предчувствие надвигающегося несчастья заполнило сердце Эмили.
— Дорогая, будь благоразумной, — вздохнула ее мать. — Где ты возьмешь деньги для покупки?
— Я накопила почти всю нужную сумму. И всего через шесть месяцев смогу купить этот участок.
— Допустим, купишь, а как ты планируешь оплачивать строительство здания?
— Возьму ссуду.
— Милая, — заговорил отец таким голосом, каким успокаивают капризного ребенка, — ты не сможешь предоставить залог. Ни один банк не даст тебе денег.
Если бы ее ударили по лицу, ей, наверное, не было бы так больно, как от слов отца.
— Участок будет у меня в собственности и послужит залогом. Именно поэтому я должна купить его.
— Эмили, — начала увещевать ее мать. — Ну зачем открывать в Чэпеле еще один цветочный магазин? Я думаю, мы уже достаточно долго носились с твоей не очень умной затеей. Мэтт — настоящий бизнесмен. Ему нужно купить этот участок. Скоро вы поженитесь, и у вас появятся дети. У тебя не будет времени, чтобы работать.
— Твоя мать права, дорогая. Ты же ничего не понимаешь в бизнесе.
Она была так ошеломлена, что на секунду потеряла дар речи.
— У меня есть степень по экономике. Да и питомником я управляю уже три года.
— И поэтому дела идут все хуже и хуже, — съязвила мать.
От такого обвинения сердце Эмили пропустило удар. Ей только теперь стало ясно то, что она должна была понять много лет назад. Ее родители не верят в нее и никогда не собирались продавать ей землю. Они просто посмеивались над ней. Она испытала горькое чувство поражения.
Слезы жгли ей глаза. Дрожащими руками она поставила свой лимонад на стол, с трудом поднялась и шатающейся походкой удалилась в дом. Вошла в спальню и начала запихивать одежду в дорожную сумку. Мэтт остановился у двери.
— Эмили, ты мне не говорила, что хочешь открыть магазин.
— Ты прав, не говорила.
— Если мне придется снести ресторан и строить заново в другом месте, я потеряю инвесторов, Эм. Я не могу так рисковать.
Она застегнула молнию и перекинула сумку через плечо.
— Тогда ты должен быть счастлив — получил точно то, что хотел.
— Есть много других участков.
— Дело ведь совсем не в этом. Неужели ты не понимаешь?
— Я выплачу тебе разницу в цене, если ты решишь строить магазин где-нибудь еще. Выбирай любое место.
Даже Мэтту безразличны ее желания. Для него не существует ничего, кроме его ресторана и его денег. Эмили стало трудно дышать.
— Я еду домой.
— Эмили, ты должна понять, что это значит для меня.
Так было всегда. Было важно лишь то, что хотели делать другие.
— Я все понимаю, Конвей. Есть вещи, которые никогда не меняются.
— Во всем виновата только я сама.
Эмили уткнулась лицом в рубашку Алекса. Тело ее сотрясалось от рыданий. За последние три дня она пролила слез больше, чем за всю свою жизнь.
— Да не виновата ты ни в чем, — повторял Алекс, поглаживая ее по спине.
— Виновата, — настаивала она. — Я должна была топнуть ногой много лет назад и заставить их принять меня всерьез. Но для того, чтобы они оставили меня в покое, я притворялась, будто подчиняюсь их правилам. Я сама себе испортила жизнь.
Алекс вынул салфетку из пакета у нее на столе и вложил ей в руку.
— И что твой миллионер сказал про все это?
Мэтт не увидел за деревьями, леса. Он одержим постройкой своего ресторана, и, хотя Эмили было очень больно, она понимала Мэтта и даже жалела. Никакой ресторан, никакие деньги не могли заполнить пустоту его жизни. Мэтт был неприкаянным — растерянная душа, ищущая пристанища. Как и сама Эмили.
Она провела большую часть уикенда в квартире Алекса. Когда же вернулась домой в воскресенье вечером, то на автоответчике обнаружила десяток сообщений от Мэтта. Она стерла их, не выслушав ни одного.
— Мэтт всегда будет таким, — сказала она Алексу. — Ему нужны деньги и успех. Он никогда не изменится.
— Ты влюблена в него.
— Возможно. Мы могли бы некоторое время прожить счастливо. Но в конечном итоге ему пришлось бы сделать выбор, и я уже знаю, каким бы он стал. Я никогда не рискну связать свою жизнь с таким человеком. Самостоятельность — это все, чего я хочу.
— Твоим родителям чертовски повезло, что у них такая дочь, как ты.
Эмили приподнялась на цыпочки и запечатлела поцелуй у Алекса на щеке.
— Если бы ты был обычным парнем, я попросила бы тебя жениться на мне.
— И я ответил бы «нет». Поскольку ты влюблена в другого.
— Возможно, даже хорошо, что Мэтт покупает тот участок. Иначе он не сможет достроить ресторан, и мы потеряем его контракт. И тогда от питомника очень скоро останутся одни воспоминания. — Эмили почувствовала нарастание паники. Никогда она не простит себе, если по ее вине «Марлетт Лэндскейп» придет в упадок. — А что, если он уже решил обратиться в другой питомник?
— Вот этого точно никогда не случится, Эм. Насколько я понимаю, «Марлетт Лэндскейп» — единственная фирма, предложившая Мэтту выполнить эту работу.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Мэтт смотрел на экран своего компьютера и ничего не видел. Он не спал уже несколько ночей. Его тщательно спланированная жизнь разваливалась, а он мог думать лишь о том, как глубоко ранил Эмили. В воскресенье Мэтт четыре раза ездил к ее квартире, надеясь увидеть девушку. Он много раз звонил и оставлял на автоответчике умоляющие слова. Но Эмили не отвечала, ясно показывая, как она к нему относится.
