Книга Хейтеры - Джесси Эндрюс

Во многих отношениях Эш походила на девчонку меньше всех девчонок, которых мы встречали. Она знала наизусть все соло Энгуса Янга и нисколько не волновалась, грязные ли у нее волосы. Я не мог представить, как она, скажем, фотографирует себя в ванной и выкладывает фотку в Инстаграм.

Но моя окровавленная ладонь вызвала у Эш реакцию, похожую на поведение обычной девчонки.

– Черт, – сказала она, – это я виновата. – Взяла меня за руку и провела пальцем по ране.

– Да не парься ты, – ответил я. «Готов хоть каждый день резаться валяющимся на дороге грязным стеклом, если потом ты будешь держать меня за руку», – но эту мысль вслух произносить не стал.

– Там у тебя стекло осталось, – сказала она, чуть раздвигая рану.

– Оу-у-у-у-у, – заскулил я.

– Больно?

– Н-нет.

– Прости.

– Нет. Сделай так еще раз. Совсем не больно.

– У-у-у! – залаял Кори, как собака.

Аптеку мы нашли, когда уже смеркалось. В аптеке городка Фарго, штат Алабама, было полно народу. В Фарго, видимо, жили одни черные. По крайней мере, в аптеке находились одни черные. И когда мы вошли, то сразу привлекли к себе внимание. Хотя скорее всего, не цветом кожи, а окровавленной тряпкой, повязанной вокруг моей ладони. На бензоколонке мы промыли рану водой из бутылки, но это не сделало меня меньше похожим на статиста из «Голодных игр».

А еще от нас ужасно воняло. Наверное, этим мы тоже привлекли внимание. Мы воняли, как подмышка Дженнифер Лоуренс из вышеупомянутого фильма.

Мы наугад набрали всяких лекарств и прибамбасов – марлю, спирт, силиконовый пластырь, а также полукилограммовый мешок конфет. Затем встали в очередь, и тут чувак, стоявший перед нами, обернулся и спросил:

– Все для твоей руки?

Это был высокий дядька лет сорока в полосатой рубашке-поло, настроенный вроде бы дружелюбно.

– Угу, – ответил я.

– А тебе это врачу показать не надо? – спросил он уже менее дружелюбно, тоном директора школы, которому в очередной раз приходится отчитывать главного школьного хулигана.

– М-м-м, – промычал я, – руку? Да нет. Не думаю. Но спасибо за беспокойство.

Дядька вскинул брови – типа, ты уверен?

– Ему надо свой член врачу показать, – вмешался Кори.

Последовала тишина. Дядька из очереди взглянул на Кори безо всякого выражения. Кори в ответ принялся изучать различные участки пола, переминаться с ноги на ногу и тихо поблеивать по-козлиному.

Это продолжалось гораздо дольше, чем можно предположить.

– А знаешь, ему бы правда показать руку врачу, – наконец проговорила Эш.

Дядька кивнул, по-прежнему глядя на Кори.

– Шарлиз, – позвал он, – тут пареньку твоя помощь нужна, – потом подошел к кассе, купил сигареты, и больше мы его не видели.

Шарлиз стояла у окошка выдачи лекарств по рецепту. Она была маленького роста, на вид лет шестидесяти, с малиновым цветастым платочком на голове, как у русских бабушек. Подойдя ближе, мы заметили, что ее руки испещрены пятнами, напоминающими старые ожоги. Шарлиз не скрывала, что перспектива общения с нами ее совсем не радует.

– Почему бы просто не обратиться в неотложку? – спросила она, разворачивая мою тряпку.

– Мы торопимся, – ответила Эш.

– А еще все больницы закрыты, – заметил Кори.

– Кори, – предупредила Эш.

Шарлиз лишь нетерпеливо покачала головой.

– Давайте спирт и принесите тканевых тампонов, – велела она Эш, а затем достала из сумочки пинцет и простерилизовала его. Не успел я пикнуть, как бабулька принялась оперировать мне руку прямо посреди аптеки на виду у толпы зрителей, которые с каждой минутой проявляли к нам все больше интереса.

– А вы, ребятки, откуда? – спросила Шарлиз.

– Из Нью-Йорка, – ответила Эш.

– Из Питтсбурга, – одновременно выпалил я.

– Мы местные, – ответил Кори.

– Кори, – снова предупреждающе рявкнула Эш.

Я так старался не зарыдать в голос и не начать разносить все вокруг, что забыл спросить Шарлиз о наличии у нее медицинского образования. А вот Эш спросила.

– Я медсестра, – ответила Шарлиз. – На пенсии.

– А зачем так рано вышли на пенсию? – спросил Кори.

Шарлиз вскинула брови, но на Кори не взглянула.

– А сколько мне лет, по-твоему? – спросила она.

Кори задумался. Когда он это делал, я всегда слышал вращение колесиков в его голове.

– Тридцать… – протянул он, – … четыре.

Шарлиз явно не знала, как реагировать на такую вселенскую тупость. Она лишь покачала головой и презрительно кашлянула.

– То есть три. Тридцать три.

– Не двадцать три? – спросила она без тени улыбки. И достала последний и самый крупный кусок стекла. В ладони словно что-то лопнуло, и примерно пол-литра моей крови плюхнулось на линолеум одной большой каплей. Все в аптеке завопили, ударились в панику, а парочка зевак даже рухнули в обморок. Короче, настал полный хаос.

Вскоре после этого мы вышли на улицу – я с туго замотанной правой рукой. Эш и Кори оглядывались по сторонам, пытаясь решить, нужно ли оставаться в этом городке или нет.

– Кажется, гостиницы и бары должны быть где-то там, – сказала Эш.

– Вряд ли мы что-то найдем, – заметил Кори.

– Но поискать надо, – возразила Эш.

– Мы только час потратим, пока будем тут ездить, и все равно ничего не найдем.

– А если мы просто вернемся на шоссе, чем это будет лучше?

– Ничем, но там хотя бы можно будет остановиться в Motel 6[25].

– Ага. И это будет круто.

За пару домов от нас я заприметил Шарлиз. Та прикуривала и поглядывала в нашу сторону.

– Нет, – отрезала Эш. – Это будет не круто. Это будет полный отстой.

– Motel 6 суперкрут. У него даже нет названия. Только цифра, потому что Motel 6 в рекламе не нуждается.

– Шесть – это и есть название. И судя по названию, там собираются типы, которых выселили из дома, но им надо где-то принять метамфетамин, который они только что сперли у мертвой проститутки.