— Если бы я думала, что от истерик может быть польза, то уже давно бы… — заверила она его.
— А я до сих пор им подвержен. И очень жалею, что нам не удалось толком поговорить до всего этого. Возможно, удалось бы обойтись без Дымящегося Зеркала.
«А удалось бы?» — задумалась она. Быть может, но она сильно сомневалась, что, если бы не Дымящееся Зеркало, Мигель встал на ее сторону, — учитывая его очевидное противостояние своей вампирской сущности. В итоге ей все равно пришлось бы столкнуться с божеством.
Бедный Мигель. Она столько всего должна ему рассказать. И она была уверена, что нашлось бы много такого, что смог бы поведать он. В частности, о своей силе, что помогло бы ей побороть Сен-Жермена.
— Нам нужен план, — заявила она. — С этого момента начинаем играть в открытую. И запомни: вся прелесть ситуации заключается в том, что никогда не поздно поддаться панике.
Мигель лишь покачал головой в ответ на ее, как ему казалось, легкомысленные слова.
— Ты просто не понимаешь, — сказал он.
Но Нинон было достаточно взглянуть в его воспаленные глаза, чтобы удостовериться, что все она понимает правильно. У нее болело за него сердце.
— Значит, так, — сказал он. — Ты должна знать, что я… я хочу тебя так сильно, как никого и никогда не хотел. Но я не знаю, имею ли право так с тобой поступить.
Она молча смотрела на него, ожидая, пока он закончит мысль, которую просто обязан был произнести вслух.
— Конечно, если я не сделаю этого, то Д. 3. …
Она кивнула, сопоставляя сказанное с голодом в его глазах, в его сердце. Скоро он сорвется. Бедный, ни в чем не повинный Мигель! Он знал, что это может стоить ему души, и все же готов был так поступить. Хотел это сделать.
— Никому из нас не оставили выбора, Мигель, — сказала она.
Он отвел взгляд. Его мучил стыд, и в то же время он сгорал от предвкушения. Ее слова, такие мягкие и сердечные, служили слабым утешением. Да и с чего бы вдруг? Часть его знала точно, что удовлетворение похоти, пусть даже такой сильной, не стоит загубленной души.
— Лучше уж ты, чем другое… Разве нет?
Она отвернулась, чтобы он не увидел, как на глаза ее навернулись слезы.
«Пожалуйста, bon Dieu, это не его грех, а мой. Не наказывай Мигеля за это».
На въезде в крохотную деревушку Жантийи мы поинтересовались, где обитает знаменитый некромант Пердитор, слухи о котором дошли до Парижа. Вскоре нашелся и проводник, который проводил нас туда под своим неусыпным присмотром. Мы остановились у зева пещеры, окруженного глубокими рвами. Наш проводник подал сигнал, и незамедлительно на другой стороне рвов появился человек в красной ливрее и спросил, чего мы хотим.
— Мне нужно зелье, — ответила я, — которое позволит оставаться красивой до конца дней моих.
В присутствии графа неловко было говорить о том, что мне не здоровится и нужно снадобье от все увеличивающейся тяжести в груди.
— А я, — сказал граф, — хочу увидеть Дьявола.
— Обе ваши просьбы будут исполнены, — невозмутимо ответил человек в красном, словно мы просили о самых обычных вещах, и опустил что-то вроде подъемного моста через ров. Мы перешли по нему, и он впустил нас в пещеру, где мы очутились в полнейшей темноте. Несмотря на это, я не испытывала ни малейшего волнения. Нам еще предстояло встретиться со злом.
— Не бойтесь, — сказал граф. — У меня с собой меч, кинжал и пара пистолетов. С ними я смогу победить всех чародеев мира!
Я кивнула, хотя на самом деле весьма сомневалась, что меч и пистолеты смогут напугать Дьявола, случись ему здесь появиться.
После нескольких минут ходьбы через подземные залы и коридоры мы оказались в квадратной комнате, вырубленной прямо в скале. Несколько просмоленных факелов отбрасывали тусклый свет на сводчатый потолок. В одном из углов этой странной комнаты на возвышении, задрапированном черной тканью, восседал человек в облачении мага, который, казалось, ждал нас.
— Мастер перед вами, — торжественно объявил человек в красном и покинул помещение.
— Подойдите! — вскричал Пердитор ужасным голосом, от которого затряслись стены. — Чего вы желаете?
— Я желаю, — пробормотала я чужим дрожащим голосом, — зелье, которое сохранит мою красоту и молодость на всю оставшуюся жизнь.
— Сорок крон. Деньги вперед.
Вынув кошелек, я достала пять луидоров. Мне не понравился его тон, и я начала сильно сомневаться в мудрости своего поступка. Ни один нормальный деловой человек не станет вести себя так нагло.
Граф не стал дожидаться вопроса.
— Я же, господин некромант, лишь хотел бы увидеть Дьявола. Сколько вы желаете за то, чтобы мне его показать?
— Сто ливров.
Граф оказался практичнее.
— За такую цену вы должны будете исключительно щедро нас одарить!
Хозяин пещеры ничего на это не ответил. Огромной грязной рукой он взял у графа деньги и положил их в большой кошель, висящий на поясе, к моим луидорам. Затем ударил в колокол, который зазвучал так же громко, как его собратья на башне собора Нотр-Дам. По сигналу, от звука которого мы чуть не оглохли, как из-под земли появились две юные нимфы, прелестные и не слишком худощавые, в белых одеждах и с цветами в волосах. Пердитор грязным пальцем указал на меня и протянул им пустой хрустальный флакончик. И снова ударил в колокол, от звука которого у меня затряслись поджилки. Насколько я поняла, они пошли варить зелье.
— А теперь, — продолжил некромант, поворачиваясь, — вы оба уверены, что хотите увидеть Дьявола?
— Более чем уверены, — ответил граф.
Я не ответила, поскольку сомневалась, что хочу увидеть Сатану собственной персоной.
— Ваше имя?
— Сэр, мне обязательно его называть? — спросила я с дрожью и голосе.
— Это необходимо.
— Мое имя Анна де Ланкло, по прозванию Нинон, — сказала я неохотно.
— А меня зовут Жорж де Сандрелс, граф де Люд.
— Клянетесь ли вы никогда не упоминать о том, что сейчас произойдет у вас перед глазами?
— Клянемся.
Граф снова ответил за нас двоих. И снова я промолчала.
— Клянетесь ли вы не бояться и не призывать на помощь небеса или святых?
— Клянемся.
Жорж нахально ухмыльнулся. Мысль о том, что что-то может его напугать, казалась ему смешной.
Маг поднялся. Длинным эбонитовым жезлом он описал в пыли круг вокруг нас и начертил в нем какие-то каббалистические знаки. Затем обратился к нам:
— Еще не поздно отказаться. Неужели вы совершенно не боитесь?
Я уже хотела было ответить утвердительно, но тут граф глумливо рассмеялся:
