Она рывком открывает дверь, когда голодные уже подбежали к заднему бамперу и готовятся прыгнуть. Один из людей Паркса, ребенок вдвое младше ее, с копной рыжих волос, похожих на осенний костер, вскакивает за пулемет на крыше. Воздух наполняется металлическим скрежетом. Сначала не совсем ясно, куда он целится, но ближайшие голодные тут же падают на землю с неестественно вывернутыми ногами.
Джустин держит дверь и не двигается, – потому что Мелани не двигается. Присев на землю, девочка с животным недоверием всматривается в темный интерьер автомобиля.
– Все хорошо! – кричит Джустин. – Давай, Мелани. Запрыгивай. Быстрее!
Мелани собирается с мыслями, потом запрыгивает в броневик. Джустин карабкается за ней и плотно захлопывает дверь.
Оказывается, для того, чтобы увидеть бледное, вспотевшее лицо Кэролайн Колдуэлл прямо перед собой. Ее руки сложены под мышками, она лежит на полу «Хамви», как связка дров. Мелани отшатывается от нее и прижимается снова к Джустин, которая механически обнимает ее.
Колеса «Хамви» пробуксовывают. В окне они видят калейдоскоп дыма, руин и бегущих фигур.
Они сбивают забор, не замедляя скорости, и проскакивают канаву, пролегающую прямо за ним. «Хамви» глухо плюхается задними колесами в воду, вздрагивает немного, как стиральная машина, и, набрав достаточно тяги, перетаскивает задний конец наверх.
Следующие несколько миль они тащили за собой линии связи и бетонный столб, как свадебный автомобиль тащит за собой связанные жестяные банки.
23
Паркс предпочел бы ехать по прямой через всю страну – «Хамви» не особо нужны асфальтированные дороги, – но стук и скрип сзади говорят ему о том, что с задним мостом не все в порядке. Он выжимает педаль газа на полную и с бешеной скоростью гонит по дорогам вокруг базы, наугад сворачивая налево и направо. Он полагает, что это лучший способ избавиться от возможной погони, хотя бы на какое-то время.
Сержант постоянно оглядывается, но преследователей не видать. Хотя бы за это нужно поблагодарить судьбу.
Он наконец останавливает «Хамви» в десяти милях от базы, свернув на проселочную дорогу. Заглушив мотор, он выходит из машины и прислушивается к остывающему двигателю. Тот издает не самые обнадеживающие звуки. Паркс взял этот автомобиль из мастерской – это единственное, куда ему удалось добраться в той суматохе, – теперь остается понять, почему он там находился.
Галлахер спускается с помоста, складывает пулемет и закрывает люк. Он сильно дрожит, как будто у него лихорадка, поэтому все эти действия занимают довольно много времени. Сев в кресло пулеметчика, он бросил на сержанта перепуганный взгляд, ожидающий новых приказов, объяснений или чего-то другого, что помогло бы ему взять себя в руки.
– Отличная работа, – говорит ему Паркс. – Проверь наших пассажиров. Я на разведку.
Он открывает дверь, но выйти не успевает. Оглянувшись назад, Галлахер тихо вскрикивает:
– Сержант! Сержант Паркс!
– В чем дело, сынок? – устало спрашивает Паркс. Он оборачивается, чтобы посмотреть, в чем дело, ожидая увидеть, что у одной из женщин открытая рана в области живота или что-то подобное и сейчас она будет умирать на его глазах.
Но нет. Халат доктора Колдуэлл пропитан кровью, но это от рук в основном. Хелен Джустин выглядит вообще неплохо, за исключением красного опухшего лица.
Нет, крик парня вызвал их третий пассажир. Это один из тех голодных детей – монстров из подземного блока. По телу Паркса пробегает дрожь, ведь это ее он только что доставил в мясной отдел, точнее в лабораторию Колдуэлл. Она изменилась с тех пор. Абсолютно голая, лысая, разукрашенная, как дикарка, ее голубые глаза мечутся между двумя женщинами. Изгиб ее спины напоминает сдавленную пружину, готовую в любой момент выстрелить.
Паркс неловко выхватывает пистолет, неудобно это делать, когда ты сидишь вполоборота к цели, просовывает его между сидений и берет на мушку девочку. Выстрел в голову – лучшее средство против голодных на такой дистанции.
Их глаза встретились. Она не двигается. Как будто просит стрелять.
Хелен Джустин останавливает его, встав между ними. В узкой кабине «Хамви» ей удается создать неприступную баррикаду.
– В сторону, – говорит ей Паркс.
– Тогда убери пистолет, – отвечает Джустин. – Ты не убьешь ее.
– Она уже мертва, – замечает доктор Колдуэлл, лежа на полу. Ее голос дрожит. – С научной точки зрения.
Джустин искоса бросает злобный взгляд на врача, но не отвечает и тут же восстанавливает зрительный контакт с Парксом.
– Она не представляет опасности, – говорит она. – По крайней мере сейчас. Ты сам видишь. Выпусти ее из машины и позволь отойти на некоторое расстояние от тебя – от всех нас – и убедись в этом сам. Хорошо?
Паркс видит перед собой ночной кошмар во плоти, двигающийся как девочка, с широко раскрытыми глазами и дрожащий. Она едва себя контролирует. Все в машине обработано зэд-блокатором, от пулемета на крыше и до колес, но вокруг все равно достаточно крови – на руках Колдуэлл и на ее халате, на самом ребенке, – провоцирует ее рефлексы. Он никогда не видел голодных, которые держали бы себя в руках. Это что-то новое, но он готов поставить голову на отсечение, что такое спокойствие не будет долго продолжаться.
Он либо стреляет в нее сейчас, либо делает то, что говорит Джустин. Если он решит стрелять, то нужно учитывать риск убийства одного или обоих гражданских.
– Открывайте дверь, – говорит он, – быстро.
Джустин толкает дверь.
– Мелани… – говорит она, но девочке не нужны объяснения. Она пулей вылетает из «Хамви» и бежит поперек поля, быстро перебирая тонкими ногами.
Она бежит против ветра, замечает Паркс. Удаляется от их запаха. От запаха крови. Затем приседает в высокой траве, чуть не пропав из виду, обнимает колени и отворачивается от джипа.
– Довольны? – спрашивает Джустин.
– Нет! – быстро говорит Колдуэлл. – Мы должны связать ее и взять с нами. Никто не знает, что случилось с остальными подопытными. Если база захвачена юнкерами, а с ней и все мои записи, то она единственное доказательство четырехлетней работы.
– Не самое большое доказательство, – замечает Джустин. Колдуэлл смотрит на нее. Воздух между ними накален и неприятно вибрирует.
Паркс делает жест Галлахеру кивком головы и выходит из автомобиля, оставив его присматривать за женщинами. Его беспокоит задний мост «Хамви», и он хочет поскорее взглянуть на него и хотя бы приблизительно понять, когда они смогут отправиться в путь.
24
Мелани садится.
Поначалу она совсем не может думать. Но когда мысли возвращаются, она отгоняет их, как мистер Виттакер, когда его бутылка почти пуста. Ее ум цепляется за воспоминания, желая материализовать их. Он не принимает того, что она сделала.
