Дрожащими руками она стала набирать ее номер. Возможно, пришло время позвонить ей…
Но телефон неожиданно завибрировал в ее руке. На экране высветилось имя Натальи. Сердце Карлотты забилось. Теперь ей стало понятно, почему имя сестры не выходило из головы. Наталья тоже думала о ней! Но если сестра звонит сама, должно быть, у нее плохие новости. Значит, что-то произошло, потому что Наталья сама никогда не звонила.
Карлотта быстро ответила:
– Наталья?
– Привет, Лотта!
Уже несколько лет никто так ее не называл – не было рядом таких близких людей… В горле застрял ком.
– Наталья, что случилось?
– Ничего, – быстро ответила сестра. – Поздравляю с помолвкой.
Карлотта бросила взгляд на кольцо на левой руке. О да, она же помолвлена! Если бы не те две чудесные ночи, которые она провела с Родригесом, в это верилось бы с трудом…
Но она все-таки была уверена – Наталья позвонила не для того, чтобы поздравить ее. Закрыв глаза, Карлотта как можно более спокойным голосом спросила:
– Наталья? Что-то случилось. Я чувствую по твоему голосу. Что, скажи?
Даже спустя годы тон голоса Натальи был легко читаем. Несмотря на большое различие между ними, Карлотта всегда душой чувствовала свою сестру. Это и объясняло смятение, охватившее ее несколько минут назад.
– Я… – Наталья колебалась. – Я просто хотела поговорить с тобой. Узнать, как ты живешь.
Карлотта не поверила своим ушам. У Натальи было немало положительных качеств. Но они уже долго не общались, и было странно, если бы у них вдруг возник интерес к жизни друг друга.
«Я опять влюбилась не в того парня. Но мне виднее. Возможно, даже в этот момент, когда мы с тобой разговариваем, он крутит с какой-нибудь актрисой или моделью, а я сижу здесь, и мое сердце опять разбито», – вспомнила Карлотта свои слова.
– Я в порядке, – произнесла она, потому что правда слишком ранила, чтобы признаться в ней.
– Это правда? Я имею в виду… твой брак…
– Я делаю только то, что должна, – ответила Карлотта и не узнала свой голос. Да и слова эти принадлежали ее отцу. И сейчас они были ей ненавистны. – Я больше беспокоюсь о тебе, Наталья, мы не разговаривали…
– Несколько лет, я знаю, – быстро отозвалась сестра.
– Не лет, нет! Но близко к этому…
– У нас не было настоящего общения уже несколько лет, – упорно повторила Наталья.
Карлотту слегка потрясла проницательность сестры. Наталья права. У нее вообще не было сколь-нибудь значимого разговора ни с кем, кроме Родригеса, – с тех пор, как она забеременела Лукой. Она тогда закрылась от всех. И видимо, сестре это приносило боль. Именно такую горечь Наталья не смогла скрыть в голосе. У Карлотты защемило сердце – выходит, Наталья была небезразлична к ее судьбе?
– Я просто хотела сказать, – продолжила сестра неровным голосом. – Мне так жаль, что я не была рядом, когда у тебя родился Лука. А после я… – Она замолчала, а Карлотта ждала, не уверенная, должна ли она что-то ответить. – Я боялась.
– Я знаю, Наталья, – ответила Карлотта, стараясь не выдавать своего волнения.
– И сердилась. На многое. На то, как к тебе относились и как все должно было измениться с рождением Луки. Что у тебя должна была начаться другая жизнь… без меня.
По какой-то причине Карлотту это рассмешило, хотя ситуация была совсем не смешна. Было даже грустно…
– Но я была эгоисткой, не возражай!
Слова сестры словно пролились бальзамом на сердце Карлотты и ослабили гнев, с которым она жила все это время.
– Это было давно, – пробормотала она себе под нос и больше себе, чем Наталье.
– И все же… я хочу быть честной.
Карлотта с трудом сглотнула. То, что говорила сестра, было важно. Это касалось ее боли и обиды. Ей никогда не доводилось слышать такое от своей сестры. И она понимала – каждый человек имеет право на прощение. Все ошибаются. Она тоже не была идеальной и тоже ошибалась. Винить всегда легче, чем попытаться понять и простить.
Наконец Карлотта спросила:
– Чем вызвана такая честность?
– Ничем, – услышала она быстрый ответ. – Я просто встретила человека. Я изменилась… Вернее, меня изменили.
Карлотте было это хорошо знакомо. Более чем. Достаточно для того, чтобы ощутить неприятный толчок в груди. Она тоже встретила. И чувствовала – все изменилось, теперь она не та женщина, которая впервые приехала в Санта-Кристобель.
И все произошло из-за Родригеса.
– Изменилась? Ты тоже помолвлена, Наталья?
– Нет.
– Наталья. – Карлотта надеялась услышать больше. – Кто этот человек? – Но она не хотела давить на сестру или показаться навязчивой. Этот разговор был важен для нее, и меньше всего она хотела его испортить.
– Один человек, – ответила сестра с такой грустью, что эхо боли отразилось в сердце Карлотты. – Не важно.
– О…
Карлотта отключила телефон. Боль, ставшая причиной грусти сестры, была и ее болью. Настал момент сопереживания – тот ценный момент, который лишь подтверждал их неразделимую связь. В душе Карлотты появился страх. Она боялась – неужели у Натальи похожая с ней ситуация?
Карлотта уже проходила через это. Один раз ее уже обманули – и жестоко. Не хотелось бы, чтобы это снова повторилось. Только теперь уже с мужем.
Что, если он действительно спит с другими женщинами? Да, он пообещал быть верным, но что это значило? Хотя Карлотта знала и другое – Родригес был человеком слова. Если он что-то обещал, то выполнял. И в то же время такие мужчины, как он, непостоянны. Он сам говорил об этом. О том, что цена секса невысока…
Для него. Но не для нее! Когда-то она уже познала эту цену для себя, оставшись с разбитым сердцем и израненной душой. А сейчас? Возможно, это даже больше чем только секс. Ведь у них ничего не было с той самой ночи в Барселоне…
Казалось, это было так давно! Карлотта до боли жаждала его прикосновений. А он так странно вел себя…
– Я перепрыгнул его! – крикнул Лука.
– О да, Лука! – ответила она.
– Молодец!
Она обернулась. В дверях стоял Родригес. Сердце Карлотты ушло в пятки. Он выглядел божественно. Даже тогда, когда она была зла на него, даже запутавшись в своих чувствах, она признавала привлекательность этого человека.
Родригес провел рукой по волосам и широко улыбнулся. Он был так сексуален! Это даже немного раздражало.
– Спасибо, – сказал Лука, подбежав к террасе. Привлеченный к Родригесу, как мотылек пламенем. – Как прошел день?
Улыбка Родригеса стала напряженной.
– Хорошо. А у тебя?
