Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
Визуализация – относительно новый, но чрезвычайно важный инструмент упрощения. Она может предоставить контекст, показать причинно-следственные связи, выявить аномалии и тренды. А ведь это вид сложной информации, для объяснения которой в ином случае потребовалось бы большое количество данных. Знаменитый дизайнер информации Ханс Рослинг, основатель фонда Gapminder, использует визуализацию, чтобы получать мгновенный срез долгосрочных глобальных тенденций в области неравенства доходов и смертности. Как отмечала газета New York Times, вместо того чтобы завалить нас вызывающими зевоту цифрами валового внутреннего продукта на душу населения, анимационная графика Рослинга передает все, что вам нужно знать, при помощи простой диаграммы с «пузырями» (для каждой страны), которые со временем растут или уменьшаются, возникают или исчезают{69}.
Боб Гринберг, руководитель агентства цифрового маркетинга R/GA, прогнозирует, что визуализация данных станет одним из следующих «больших бумов» цифровой эпохи, одинаково важным как для потребителей, так и для компаний (мы также упомянем госорганы, которые могли бы использовать визуализацию данных, чтобы информировать общественность по сложным вопросам). Гринберг рассматривает финансовые услуги как одну из сфер, где потребители вскоре будут воспринимать визуализацию «как данность». Он отмечает, что уже сейчас такие компании, как Mint.com, позволяют пользователям «просматривать свои финансовые данные в режиме реального времени, объединяя контент из нескольких финансовых счетов. Мало того, пользователи могут сравнивать свое финансовое поведение с поведением других людей того же города, штата или страны»{70}.
Здравоохранение является еще одной областью, где визуализация могла бы играть огромную роль. Информация о здоровье с трудом воспринимается людьми, если она представлена в виде голых фактов и статистики. Действительно, что на самом деле – в практическом плане – означает фраза «Лекарство увеличивает риск заболевания на 17 %, но одновременно имеет вероятность в шесть тысячных шанса вызвать определенный побочный эффект»?
Чтобы сделать цифры понятными и ясными, группа врачей из Школы медицины Дэвида Джеффена при Калифорнийском университете создали «медицинскую мишень». С ее помощью можно визуализировать риски для здоровья, связанные с определенными процедурами (см. рисунок 5.7). Почему мишень? «Большинство людей хорошо знают, что результат игры в дартс зависит от того, в какое поле попадает дротик, причем поля имеют разную стоимость, это важно при подсчете очков», – пишут врачи в специализированном журнале PLoS Medicine{71}.
Рисунок 5.7
Будучи столь перспективной, визуализация не обязательно спасает нас от чрезмерно формализованных жаргонизмов. Бюро по регистрации патентов и торговых марок США на своем веб-сайте создало «приборную панель» с привлекательным и весьма наглядным интерфейсом. Страница Центра визуализации данных при ведомстве выполнена в стиле приборной панели в кабине пилотов самолета (и это шаг в правильном направлении). Но, похоже, никто из создателей не взял паузу, чтобы подумать над подписями к «манометрам» и другим датчикам. В результате приборы измеряют «рассмотрение дела в первой инстанции», «обычный общий срок рассмотрения заявок», «действия по размещению» и т. д. Соединив зрительный ряд с неясными по смыслу бюрократизмами, ведомству удалось интуитивно понятному действию – подаче заявки на выдачу патента – придать таинственный и потусторонний смысл.
Достаточно просмотреть типовые презентации в PowerPoint, чтобы понять: хорошая визуализация зависит от тех же человеческих качеств, что и любая другая форма коммуникации, – вдумчивый подход к теме, хорошая организация идей и лаконичное, четкое их выражение. Если же этого нет, то и один визуальный слайд станет нечитаемым, как десять страниц мелкого шрифта. Такие ситуации могут сбить с толку и деморализовать кого угодно, даже доблестные американские войска.
Пару лет назад «прославился» один из слайдов, подготовленных в PowerPoint. Возможно, он стал сложнейшим из когда-либо созданных в мире изображений. Словесная мешанина, круги и стрелки предположительно отображали военную ситуацию в Афганистане. Стэнли Маккристал, генерал, руководивший в тот момент операцией в этой стране, говорят, долго смотрел на картинку, а затем произнес: «Когда мы поймем этот слайд, мы выиграем войну»{72}.
Дизайн и визуализация могут сделать многое. Остальное зависит от ясности языка. Чтобы выражаться ясно, нужно использовать простые слова. Сегодня мы «тонем» в юридическом языке, корпоративном сленге и разных профессиональных формах жаргона, которые мало кто способен понять. Нас захлестывают волны текстов, набранных мелким шрифтом, и мы не в состоянии их прочесть. А еще мы ведем бизнес, живем своей жизнью, слушаем песни… В общем, мы смиряемся с мелким шрифтом. И чем дальше, тем серьезней будет становиться проблема. Соглашения на использование кредитных карт теперь в двадцать раз длиннее, чем в 1980 году. По словам Элизабет Уоррен, защищающей интересы потребителей, прежние соглашения «сообщали вам процентную ставку, информировали о задержках в оплате и что-то типа того». Так почему появляются дополнительные страницы? Потому, поясняет Уоррен, что «это именно то место, где скрыты трюки и ловушки»{73}.
Даже обычные телефонные счета наполнены тайными и часто вводящими в заблуждение словами. Вероятно, вы получали счета, где указано на неизбежное увеличение «Сбора за возмещение затрат перевозчика». Кажется, что это звучит «по-государственному», а на самом деле так обозвали очередную комиссию, которая входит в стоимость ведения бизнеса. И к множеству непонятных сборов и расходов в телефонной платежке вдруг незаметно добавилась еще одна.
Что же происходит? Неужели все настолько сложно, что нельзя изъясняться понятно? Но дело в другом: усложнение – это подлог. Все больше людей в бизнесе и правительстве используют язык не только как средство коммуникации. Перед языком часто ставят другие цели: скрыть, запутать и сбить с толку.
Истоки движения
На протяжении многих лет движение за простоту в первую очередь было движением против засилья в языке бюрократического, корпоративного и юридического жаргона. Оно набрало силу в середине 1970-х, после вьетнамской войны и Уотергейтского скандала[30], когда американцы утратили доверие к языку официальному. В это же время усилилось движение за права потребителей. Люди требовали больше информации о товарах, их разнообразия и удобства в использовании, удобочитаемых инструкций, четких правил и коммуникации с государственными и частными учреждениями.
Наша фирма оказалась в центре событий с первых же дней зарождения движения в поддержку «plain English»[31]. В 1977 году мы помогали продвигать новаторский для Нью-Йорка закон о языке и работали над одним из первых проектов упрощения языка, за подготовку которого взялись специалисты в администрации президента Картера. Можно любить или ненавидеть Джимми Картера, но он был борцом за упрощение. Он подписал исторический указ от 1978 года, обязывающий федеральные власти гарантировать, что исходящие от них правовые акты «будут написаны на простом английском языке, понятном тем, кто должен их соблюдать». Картер приложил огромные усилия, чтобы помочь учреждениям готовить простые документы, а также заставил их взяться за упрощение налоговых форм и инструкций.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
