Быть преисполненным любви по отношению к кому-то, действовать с любовью — это не значит связывать себя обязательствами. Многие путают это и развивают соответствующие чувства взаимозависимости. Если они не избавятся от этих чувств, то скоро начнут бороться против них. Мысль «Я больше не предоставлен этому чувству взаимозависимости» приведет их обратно к любви и взаимопониманию. Эта фраза делает меня таким подвижным и счастливым, как мне необходимо. Когда я применяю ее уважительно и целенаправленно по отношению к окружающим, у меня всегда остается выбор, когда, как часто и как долго я буду предоставлять себя чему-то. Попробуйте еще произнести такую фразу: «Я больше не буду в распоряжении твоего желания перемен». Как вы теперь себя ощущаете?
С другой стороны, иногда важно быть некоторое время в распоряжении другого человека, чтобы поддержать его желание изменений, показать ему, что его понимают, потому что фактически, именно благодаря этому можно достичь перемен. Иногда полезно следовать своему чувству-восприятию, чтобы что-то прояснять для себя с его помощью, и таким образом вместе прийти к счастливому концу.
У вас всегда есть выбор.
Счастье рождается, если у нас есть желание перемен, мы живем с этим чувством, и тогда можем успешно достичь изменений.
Счастье возникает, если мы признаем что-то или кого-то таким, какой он есть, больше не желаем это менять, и чувствуем облегчение.
Страдание возникает, если мы хотим изменить что-то, что не позволяет нам развиваться — и мы не можем просто отступить, не можем признать текущее состояние (возможно, потому что мы еще недостаточно хорошо поняли его).
Страдание возникает, если у нас есть желание изменить что-то, но мы не знаем, как мы можем реализовать это (здесь тоже речь идет об обучении).
Счастье возникает, если мы к нужному моменту времени научились самостоятельно воплощать свое желание, вовремя отпускать его и признавать его таким, какое оно есть, вовремя исполнять еще одно желание, отпускать его... И при этом всегда знать: все происходит вовремя.
Иногда страдание возникает, потому что мы еще не научились чему-то. Иногда страдание возникает, потому что мы не отпустили что-то или не признали что-то. Если мы приобретем нужный опыт и отпустим его, то достигнем наилучшего равновесия в жизни и приобретем опыт счастья.
Абсолютное счастье — знать все эти взаимосвязи и иметь силы сказать себе в каждой ситуации:
«...И это имеет место быть».
Даже в самом глубоком кризисе и при сильнейшей душевной боли я знаю: они относятся к моему опыту, это часть моей жизни, это показывает мне неизбежные перемены и открывает совершенную Вселенную. Я ощущаю это знание и доверие Вселенной — несмотря на всю боль — как абсолютное счастье.
Осознаем это глубже
«Очень тяжело, если кто-то уходит из судьбы другого человека. На это осмеливаешься лишь тогда, когда партнер дружелюбно стоит напротив» (Берт Хеллингер).
Гюнтер Шмидт подтверждает это: «Вы можете сказать: „Я должен был так отреагировать, потому что ты вел себя соответствующим образом“. Действительно ли это так, можно еще разобраться. В любом случае такая реакция влечет за собой особую форму прочувствованности ситуации». Защита сковывает.
«Поскольку мы не можем контролировать благополучие другого человека, то мы и не должны принимать на себя ответственность за это. Если мы все же делаем это, то у нас растет чувство вины». Таковы наблюдения Клауса Мюке.
«Когда человек выходит из каких-то отношений, то есть покидает систему принадлежности, то его реакция неизбежна — чувство вины», — пишет Клаус Мюке. Он объясняет это следующим образом: «Совесть людей можно рассматривать в качестве системного органа чувств, задача которого — стать болезненно заметным, если человек нарушает правила своей социальной системы своими действиями».
Некоторые люди очень мало развиваются, потому что они не хотят изменять или нарушать систему принадлежности.
Принадлежность и предоставленность чему-то имеют двоякий характер. Как терапевт я могу быть предоставленным чуждой системе, но не принадлежать ей. У меня нет мук совести, если я больше не предоставляю себя ей. Однако если я принадлежу к системе (моя семья), то меня мучает совесть, если я отказываюсь предоставлять себя далее этой системе. Если я хочу разрешить эту ситуацию, я должен признать, что системе нанесен ущерб, поскольку я выхожу из нее без мук совести, и признать этот урон таким, какой он есть. Даже если я больше не чувствую принадлежности к своей семье, я все равно принадлежу ей на естественном уровне.
Существует и другая область принадлежности, которую мы никогда не потеряем: наша универсальная связь друг с другом. Если мы ощущаем эту связь на тонком уровне, то наши угрызения совести полностью исчезают, и пространство вокруг нас наполняется глубоким чувством любви. Мы знаем: «На самом деле, я никогда не смогу покинуть вас до конца. Я могу лишь уйти, но на уровне наших чувств мы всегда останемся связанными и будем принадлежать друг другу».
«Совесть держит нас внутри системы, как собака держит всех овец в стаде. Однако когда мы меняем окружение, все меняется, словно хамелеон меняет окраску, для нашей же защиты. Поэтому у нас одна совесть рядом с мамой, другая рядом с папой, в семье, в профессии, в церкви, в компании друзей. Однако совесть всегда неразрывно связана с любовью, страхом разлуки и потери» (Берт Хеллингер).
Если мы знаем, что на уровне чувств мы всегда остаемся связанными друг с другом, потому что, так или иначе, все взаимосвязано, то на этом уровне нет никакого ощущения разлуки или потери. Нам не нужно бояться этого — и не нужно иметь муки совести.
«На вопрос: ,Что такое свобода?“, мудрец ответил: ,Чистая совесть“» (Теодор Готтлиб фон Хиппель, государственный деятель и писатель XVIII века).
Если мы можем осознать уровень всеобщей связи и понять, что всегда принадлежим к ней, мы свободны.
Мы переживаем несчастье и хотим счастья.
Мир думает, что несчастье — это болезненная часть абсолютного, всегда присутствующего, счастья.
«Я БОЛЬШЕ НЕ В ВАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ»
Себастьян поет в хоре. Руководитель хора обладает нетерпеливым характером и временами резко и невежливо обращается с другими певцами. Себастьян при этом чувствует себя неловко, потому что из-за своего увлечения оказывается в распоряжении этой ситуации и ощущает дисбаланс, чувствует его даже в форме стресса. Как он может изменить ситуацию так, чтобы ему стало комфортно?
Кристиана и Харальд — пара. Снова и снова повторяются моменты, когда Кристиана чувствует беспокойство. Она знает, что это беспокойство связано с Харальдом, потому что Харальд как раз ведет себя соответствующим образом, и Кристиане это не нравится. Она также знает, что не хочет постоянно критиковать его. Как она может изменить эту ситуацию так, чтобы можно было спокойно наблюдать его поведение, не впадая при этом в беспокойство?
