Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
― Только попробуй, ублюдок! — услышал он полный ненависти голос.
Примерно метрах в двадцати на дороге стояло существо с натянутым луком, одетое хоть и в поношенную, но относительно чистую одежду. Лицо у этого человека было грубым, скуластым, неопрятная замасленная копна волос нависала над светло-серыми глазами. Олег окинул взглядом мешковатые штаны, вылинявшую майку с нарисованной усатой зверюгой, из-под которой чуть выпирали два бугорка, и догадался, что перед ним стоит женщина. Юноша быстро оценив ситуацию, перенаправил автомат.
― А ты уверена, что попадешь в меня? — спросил он ледяным тоном. — Я-то точно снесу тебе башку.
― Попаду! — прошипела дикарка. — А если не я, так другие попадут! Бросай свою стрелялку, ты попался, господин хренов.
Юноша быстро огляделся и насчитал не менее восьми стрелков с луками, которые внимательно наблюдали за каждым его движением из окон, с крыш, из-за кустов. С пеленок Олегу внушали, что даже на явно смертельную опасность следует взирать без тени страха, и сейчас это помогло не удариться в панику. Да, его малышка могла погибнуть вместе с ним, но если бросить оружие и сдаться, они умрут еще быстрее, в чем можно не сомневаться. Так что оставалось только драться... или вести переговоры... заморочить противника чем-то неожиданным...
― Я не господин, я беглый крестьянин.
Женщина засмеялась. Хрипло, надрывно, отвратительно.
― Думаешь, я идиотка и поверю? Скажи еще, что ты раб! У тебя на рукаве нашивка, которую носят мрази из Лакедемона. И одет в военное, совсем не как крестьяне. Бросай стрелялку.
― Если хочешь поубивать настоящих господ, подожди немного, скоро целый отряд будет проходить здесь, они ищут меня... — юноша говорил спокойно, ни один мускул на его лице не дрогнул.
― Не морочь мне голову, — атаманша сдула грязную прядь, упавшую на лицо; руки ее дрогнули, видимо, она устала держать лук натянутым. — Бросай стрелялку и становись на колени, лакедемонский пес!
― Я скорее умру, чем сделаю так, как говоришь ты, — в голосе Олега появились трагические нотки, глаза невольно прищурились. — Я рисковал жизнью, чтобы сбежать. Мне пришлось зарезать воина, забрать его одежду и оружие, потому что он, пьяный, изнасиловал и убил мою жену. И у меня на руках моя маленькая дочь. Можешь подойти и взглянуть. Она мутант.
Атаманша обвела глазами свое воинство и, видимо, решив, что, ежели чего, за нее успеют отомстить, ослабила тетиву лука. Подойдя к Олегу, она протянула руку, пытаясь заглянуть в люльку. От давно немытого тела шла такая вонь, что юноше пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не поморщиться, но все же он отступил на шаг.
― Не бойся, я ничего не сделаю твоему, — сказала атаманша. — Дай посмотреть.
Она оттянула край брезента и увидев личико малышки улыбнулась, но сразу же нахмурилась, а потом ее грязный палец оттянул веко девочки, которая никак на это не отреагировала.
― Осторожней! — воскликнул Олег, которому и в голову не приходило так бесцеремонно обращаться с малышкой.
― Какой идиот ее напоил сонным отваром? Ты? Не лучший способ заставить ребенка замолчать, когда он кричит от голода. И еще треплешь, это твоя дочь? Ты хоть понимаешь, что новорожденные должны есть, а не только спать? Или ты ждешь ее смерти? — глаза атаманши с подозрением уставились на беглеца.
― Я старался накормить ее коровьим молоком, но она не стала его пить, не знаю почему... — Олег был по-настоящему испуган ее словами.
― Конечно! Ей нужно материнское! Уж я-то знаю. У меня тоже были дети, они умерли от голода, а моего отца зарезали во время проклятых обрядов три года назад. Я не видела, кто это сделал, но, если бы узнала, я вырвала бы этому ублюдку глаза.
Затылок Олега мгновенно заледенел, засосало под ложечкой, но лицо оставалось невозмутимым.
― На твоем месте я поступил бы точно так же, — ответил он непослушными, будто заиндевелыми на морозе губами. — Теперь ты можешь отомстить. Скоро здесь будут воины, человека четыре. Если думаешь, что у тебя хватит сил, напади на них.
― Это мое дело. А вот куда ты теперь собрался? — спросила она, все еще недоверчиво глядя на юношу, чья история была слишком невероятной, чтобы делать однозначные выводы.
— В Таганрог, — он закинул автомат за спину.
― Таганрог — мертвый город, — женщина сверкнула глазами, но уже не так зло, как в начале разговора. — И там радиация, если знаешь, что это такое.
― Мне больше некуда спрятаться. И ты же сама сказала, что ребенку нужно материнское молоко. Может быть, там кто-то живет. Дай мне пройти, я могу заплатить, — Олег снял с пояса пистолет и протянул. — Он получше, чем ваши стрелы.
Атаманша махнула рукой, и ее люди опустили луки.
― Как пользоваться этим? — женщина разглядывала пистолет, лежащий на ладони Олега.
Юноша привычным движением дослал патрон в патронник и передал пистолет атаманше.
― Просто нажимаешь на...
Олег хотел сказать: «на спусковой крючок», но в последний момент подумал, что бросаться терминами не стоит, дабы снова не вызвать подозрений. Крестьяне ведь не знакомы с воинским искусством.
― Прицелься, вот сюда нажмешь, и эта штука будет стрелять. В нем восемь патронов.
Женщина кивнула, засунула пистолет за пояс брюк, и в ее лице явственно обозначилась решимость.
― Мне нужно идти, — сказал юноша, — если все же захотите сделать засаду, не забудьте заранее распределить цели, чтобы в первые секунды убить как можно больше, иначе будет очень трудно одолеть их.
― Не забывай менять пеленки, папаша, если не хочешь, чтоб ребенок сопрел в такую жару. И не думай, что я поверила в твои россказни, но ради девочки надеюсь, что вам повезет, — атаманша неопределенно кивнула и отвернулась.
Больше разговаривать не имело смысла, и Олег быстрым шагом двинулся прочь. Сколько он потерял времени? Наверное, минут двадцать. Жалко, конечно, лишился «Макара». Скорее всего, его и так бы пропустили, но что сделано, то сделано. Хоть бы эти беглые не струсили и попытались задержать погоню. Конечно, против карателей у необученных рабов мало шансов. Их перебьют, как мишени в тире.
Олег остановился. Вдруг ему подумалось, что если бы он возглавил засаду, то, кто знает, может, удалось бы полностью уничтожить группу преследования, а значит, у него появилось бы дополнительное время, может, даже два-три дня... А еще у юноши заскребло на душе. Получалось как-то нехорошо: рабы будут принимать бой, а воин убегает, как последний трус, как заяц от лютоволка. Но ведь атаманша даже не сделала попытки предложить ему остаться... да и захотела бы она слушать незнакомца и подчиняться его указаниям? Скорее всего, нет. Но самой главной причиной, которая заставляв ускорять шаг, был тот факт, что среди них не было женщин с грудными детьми, и значит, раздобыть материнского молока было невозможно.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
