— Но почему?
— Потому что я твой муж, и предполагается, что мне должна нравиться только моя жена и я, разумеется, обязан хранить ей верность.
— А та леди, которую мы встретили сегодня утром, — она не была замужем, когда вы, как она выразилась, были «очень близкими друзьями»?
Герцог подумал, что в очередной раз «подорвался на собственной мине», и был очень рад тому, что именно в этот момент официанты принесли и начали раскладывать по тарелкам какое-то заказанное им экзотическое блюдо. Не станешь же продолжать при них разговор на такую интимную тему?
Но герцог догадывался, что все сказанное им уже не изгнать из мыслей Анны, и когда с едой было покончено, а на столе остались только кофе и бокал бренди для герцога, она спросила:
— Могу я задать тебе вопрос?
— Разумеется, — ответил он.
— Теперь, когда мы с тобой женаты, может ли случиться так, что ты встретишь женщину, которая покажется тебе красивой и привлекательной, и ты захочешь поухаживать за ней? И что в этом случае должна делать я — притворяться, что ничего об этом не знаю?
— Давай будем надеяться, что ничего подобного не произойдет, но если такое случится, то, скорее всего, в тайне от тебя и уж, во всяком случае, так, что ты не будешь иметь возможности вмешаться.
— Но ты говорил, что все или почти все жены ревнивы.
— Я думаю, что не только жены, но все женщины ревнуют к соперницам, — уклончиво сказал герцог.
Наступило молчание.
Наконец Анна сказала:
— Тогда предположим, что я слушаю комплименты от другого мужчины и нахожу его интересным — ты тоже предпочтешь не замечать этого?
— Само собой, нет! — резко ответил герцог. — Такого вообще не должно случиться, потому что, став моей женой, ты должна вести себя благопристойно, прилично, а это означает, что в твоей жизни не может быть других мужчин, кроме меня.
Он вновь думал сейчас о Клеодель, о том, что, женись он на ней тогда, у нее сейчас продолжался бы роман с Джимми.
Эта мысль была настолько отвратительна герцогу, что его голос невольно сделался резким и он не проговорил, а почти прокричал ответ на вопрос Анны.
Закончив, он подумал, что, должно быть, напугал Анну и что впредь ему нужно вести себя сдержаннее. Герцог хотел было извиниться перед женой за свою вспыльчивость, но в этот момент Анна негромко сказала:
— Это несправедливо!
— Несправедливо? — переспросил герцог.
— Да, несправедливо, когда какие-то вещи мужчинам позволительны, а женщинам нет. По справедливости если у мужей есть права, то они должны быть и у жен тоже.
Герцог понимал, что Анна говорит сейчас об этой проблеме в целом, а не потому, что каким-то образом лично заинтересована в ней.
В то же время, помня о том, как ему пришлось страдать из-за Клеодель, герцог решил честно поговорить с Анной.
Он пригубил бренди из своего бокала и серьезным тоном заявил:
— Я должен кое-что сообщить тебе, Анна.
— Да?
— Я приехал тогда в монастырь для того, чтобы найти себе жену, которая не была бы похожа на всех остальных женщин, которых я когда-либо знал.
За их столом повисло долгое молчание, затем Анна сказала:
— Я понимаю это так, что женщины, которых ты встречал вне монастыря, в мире, в котором ты жил, не вели себя прилично?
Да, это было сильно сказано, и герцогу вновь — в который уже раз — пришлось увертываться, отвечать уклончиво и размыто.
— Трудно сказать с уверенностью, хотя следует полагать, что в семье этих девушек воспитывают честными и порядочными, но, выйдя замуж, многие из них поддаются различным соблазнам и теряют скромность.
— Ты хочешь сказать, что они могут повстречать мужчину, о котором их родители ничего не знают и который будет целовать их дочь?
Герцог почувствовал, насколько точно идет их разговор в русле той беседы, которую они с Анной вели несколько раньше, и ответил:
— Хочу заметить, что такого мужчину девушка, даже из аристократической семьи, легко может повстречать прямо у себя в доме. Это может оказаться, например, тренер по верховой езде или еще какой-нибудь наемный работник. Но ведь они тоже мужчины, и им тоже очень нравятся молодые хорошенькие девушки.
Голос герцога вновь стал резче, поскольку он опять вспомнил про Клеодель и Джимми.
— Ты говорил, что не хочешь рассказывать мне о своем прошлом, — негромко заметила Анна, — но я чувствую, что тебя что-то мучает, беспокоит. Ты должен забыть об этом, и тогда снова станешь счастлив.
Герцог не мог найти слов, чтобы ответить ей.
Он мог лишь поражаться невероятной проницательности Анны — она настолько точно описала его состояние, что ему нечем было опровергнуть ее слова.
И тогда герцог предпочел вновь сменить тему разговора — он начал рассказывать Анне о Пале-Ройял: дворце, в котором расположен знаменитый ресторан «Гран Вефур», напомнил о том, что раньше дворец принадлежал герцогу Орлеанскому, который сказочно разбогател за один вечер, когда согласился превратить свой дворец в увеселительный центр с казино и ресторанами.
Анна слушала его с широко раскрытыми глазами.
— А мужчины приходили туда вместе со своими женами?
— Разумеется, нет! — воскликнул в ответ герцог. — Леди никогда не бывают в таких местах. Когда мы с тобой, Анна, вернемся из Парижа в Англию, там ты тоже не сможешь обедать в ресторане.
— Почему?
— Потому что есть вещи, делать которые женщина в твоем положении не должна.
— Но ты-то сможешь обедать в ресторанах?
— Да, — кивнул головой герцог.
— С женщинами, которые могут стать твоими любовницами.
— Если говорить о мужчинах в целом, но не обо мне в частности, ответ будет утвердительным.
— Похоже, в жизни женщин, о которых мне не разрешено знать и говорить, будет гораздо больше развлечений, чем в моей.
— Об этом мы уже говорили, — ответил герцог. — Между прочим, все зависит от того, что считать развлечением. Став герцогиней, ты, Анна, заняла очень высокое положение в свете. Ты будешь встречаться с самыми интересными и влиятельными в стране людьми. Они будут гостить у нас в доме, у них ты будешь обедать в Лондоне.
Он заметил, как внимательно слушает его Анна, и продолжил:
— Все будут смотреть на тебя, восхищаться тобой, особенно в моем поместье Равенсток, где у меня трудятся две тысячи наемных работников и работниц. Они ожидают, что ты станешь интересоваться их жизнью, присматривать за ними.
— Каким образом?
— Моя мать посещала их дома, просила сообщать ей, если кто-то заболеет, и присылала доктора. На Рождество она устраивала для них праздники… Поверь, все они очень любили ее.
